Огненная чаша. Глава 17 — Ожидание

Вот уж полгода прошло с тех пор, как Аргнар и альфарцы-следопыты засели в заброшенной крепости Асдар на северной оконечности Охранных холмов. Время тянулось мучительно долго, но ничего нельзя было поделать — до тех пор, пока отряд чау-гарских жрецов не направился к Горячим ключам, приходилось терпеливо ждать.
Прошедшая осень была дождливой и холодной. Тяжелые косматые тучи ползли низко над самой землей, неустанно заливая ее дождями. Земля напиталась влагой и раскисла до такого состояния, что уже не могла впитать в себя ни капли. По такой мерзкой погоде даже твари из Потерянного края почти не появлялись в окрестностях крепости.
Несколько раз за это время Аргнар отправлял в Свободные поселения Одноглазого в сопровождении двух-трех воинов за провизией и кормом для лошадей.
В наиболее уцелевших помещениях крепости следопыты устроили зимовки для животных и людей, поскольку ожидание могло продлиться до весны. Кроме того, на северных склонах Карных гор обнаружились заброшенные выработки. Когда-то давно здесь добывали горючий камень для обогрева дворцов бывшей Малурии. Припомнив кое-что из тех знаний, которые почерпнул из старых книг, Филгор нашел способ, при котором горючий камень не дымил во время горения. Теперь можно было не беспокоиться, что отряд обнаружат по дыму.
Зима пришла сразу за один день. Еще с утра шел холодный проливной дождь, который утих только после полудня. Но не прошло и полчаса, как сразу повалил густой снег. Вначале он просто падал большими пушистыми хлопьями, однако ночью задул сильный ветер, и к утру уже было невозможно и нос показать из укрытий.
Злая пурга бушевала целую неделю, пока не улеглась, вдоволь нагулявшись. Снегу навалило по пояс, а по глубоким оврагам и в расселинах межхолмья было и в два человеческих роста. По такому снегу только альфарцы-следопыты могли пройти, почти не оставляя следов и не проваливаясь. Привычные к подобным погодным условиям, они пользовались навыками, приобретенными в северных дебрях родного Дальнего леса.
Наблюдать за происходящим в Потерянном краю сделалось труднее, потому что подобраться к берегу реки Кипейной незамеченным не было возможности — на белом снегу любое движение было видно на целую лигу. Даже белые маскировочные плащи, придуманные Филгором, не могли гарантировать безопасность. Но с другой стороны и прислужники сил зла не могли подкрасться незаметно. А уж если бы они надумали отправлять экспедицию в Северную пустыню за Огненной чашей, то она никак не могла проскользнуть незамеченной мимо крепости Асдар.
Как бы там не было, а холодная зима на удивление прошла спокойно, и в конце концов пришла долгожданная весна. Вот тут-то и обнаружилось, что из Малурии вышел отряд в составе трех десятков всадников и направляется в сторону седловины Охранных холмов чуть южнее крепости. Это явно был тот самый отряд жрецов, которого дожидался Аргнар с соратниками. Теперь медлить было нельзя.
Старательно уничтожив следы своего пребывания, альфарцы покинули старую крепость и, сделав изрядный крюк на север, чтобы не оставлять следов, ведущих от крепости, снова вернулись на Малурийский тракт неподалеку от развилки, где к тракту примыкал Обходной путь. Нужно было заглянуть в Беренград и последний раз запастись провизией перед дальней дорогой в Северную пустыню. Там было решено устроить засаду — подальше от Потерянного края, чтобы жрецы не успели подать своим весточку.
Застоявшиеся за зиму кони по тракту шли ровно и ходко, словно радуясь возможности показать свою прыть. Легкий восточный ветерок ласково овевал лица всадников приятным весенним теплом. На тракте было пустынно и тихо, лишь первые весенние птахи пока еще несмело пробовали свои голоса.
До Беренграда оставалось примерно лиги три, когда впереди показалась группа людей, едущих навстречу. Их было всего трое, и каждый из них вел на поводу дополнительную лошадь, нагруженную тюками.
— Кто бы это мог направляться в сторону Потерянного края, да еще в эту пору? — присвистнул от удивления Филгор. — Вроде бы на черноплащников издали не похожи…
— Когда подъедем ближе, разберемся, — спокойно отозвался Аргнар. — А пока — приготовьтесь на всякий случай. Кто их знает, может, колдуны…
— А мне почему-то сдается, что это обычные путешественники или торговцы, которые просто заблудились, — пробурчал Одноглазый. — Хотя… путешествовать в этих краях — последнее дело… Может, искатели легендарных сокровищ?
— Посмотрим.
Завидев встречную кавалькаду вооруженных альфарцев, неизвестные замедлили шаг и в конце концов остановились, растерянно озираясь по сторонам. По всему было видно, что они немного обеспокоены. Да и было отчего: в этих безлюдных краях могли рыскать лишь разбойники-мародеры. А большой вооруженный отряд, еще и с крупным волком в придачу, именно больше всего и походил на головорезов. Да и здоровяк Одноглазый с черной повязкой на лице не очень-то был похож на добропорядочного гражданина.
Из всей троицы путешественников главным, несомненно, являлся несколько полноватый пожилой мужчина в добротной одежде, выдававшей в нем удачливого купца или зажиточного хозяина какого-нибудь крепкого хутора. Двое других были молодыми парнями, причем очень похожими друг на друга. Они остановились за спиной старшего и, схватившись за рукояти коротких мечей, испуганно таращились на приближающихся.
Когда Аргнар во главе своего отряда подъехал вплотную, с пухлых щек мужчины сошел румянец, и он побледнел. Дрожащими губами он произнес какое-то неразборчивое приветствие, поперхнулся и закашлялся.
— Кто такие? Откуда и куда едете? — спросил Аргнар, внимательно разглядывая путников.
Один из парней заботливо похлопал старшего по спине, одновременно настороженно косясь на неизвестных, а второй подъехал чуть ближе, словно стараясь прикрыть собой старика.
— Добрый господин, мы едем в Беренград, — наконец пролепетал старший, откашлявшись. — Я обычный мелкий торговец, а это мои сыновья: Глум и Гицур…
— А тебя как кличут?
— Харни, ваша светлость — с готовностью отозвался старик. — Извините, не знаю, как звать-величать…
— Какая я тебе светлость?! — усмехнулся Аргнар. — Неужто похож на высокородного вельможу?
При этих словах альфарцы заулыбались, а Одноглазый захохотал так оглушительно, что даже кони путников испуганно попятились.
Старик виновато пожал плечами и тоже улыбнулся, хотя в глубине его глаз настороженность еще оставалась.
— Не бойтесь, мы не разбойники, — громыхнул Одноглазый. — Разве ж грабители разговаривали бы с вами? Небось, уж давно бы раздели до нитки, да и лошадей отобрали…
— Ваша правда, добрые люди, — с облегчением сознался старик. — Я-то уж думал: ну все, пропали… спрятаться ведь негде, а удирать бесполезно — вон вас сколько!
— Послушай, Харни, если ты будешь продолжать свой путь в том направлении, куда до сих пор ехал, то к вечеру попадешь прямо в Потерянный край, — промолвил Филгор. — Не туда ли часом ты ехал?
Услыхав это, старик снова побледнел и едва с лошади не свалился, а его сыновья быстро сотворили охранные знаки.
— Сохрани и помилуй, Всевышний! — воскликнул Харни. — Да зачем же мне туда ехать?! Мы с сыновьями в Беренград направляемся.
— Так ведь он в другую сторону! — возразил Одноглазый, взмахом руки указывая туда, откуда приехали торговцы.
— Ох, ты! Да как же это так получилось?!
Старик беспомощно оглянулся на сыновей, словно ища у них поддержки. Тогда Гицур — старший из них, подъехал чуть ближе и поведал о том, как они здесь оказались.
Выяснилось, что Харни с сыновьями родом из поселения, расположенного на Плато Титанов вблизи Храма Пяти. Несколько недель назад, едва только сошел снег, они отправились с товаром в Лесной удел и неплохо там распродались, а оттуда решили направиться в Беренград, чтобы закупить там заморские украшения для красавиц кочевых племен, которые за чужеземные украшения платили резвыми степными скакунами.
— А лошади-то вам зачем? — удивился Аргнар. — Насколько я помню, на Плато Титанов в них особой нужды нет.
— На плато нет, а вот в Горных баронствах за каждого доброго скакуна полную шапку серебром дают. Там кони нынче в цене…
Харни заговорщически подмигнул Аргнару.
— Да, сразу видать настоящего купца! — хохотнул Одноглазый. — Это ж надо, какую хитрую комбинацию построил!
После его слов все заулыбались, даже сыновья купца, и напряженная обстановка сама собой разрядилась. Поняв, что встретившийся им отряд воинов не мародеры и не разбойники, купцы успокоились и стали более разговорчивыми.
Гицур поведал о том, что из Лесного удела они выехали три дня назад и, чтобы не терять время, поехали напрямик вдоль границы Безымянной пущи. Очевидно, в предрассветных сумерках они пропустили развилку, где соединялись Обходной путь и Малурийский тракт, и ехали в полной уверенности, что направляются в Беренград, тогда как на самом деле вершили свой путь прямиком в крепость Асдар.
— Если б мы вас не встретили, то, небось, так и попали бы на поживу черной нечисти… — закончил Гицур. — Да хвала Всевышнему — сохранил нас от лютой погибели!
— Мы сейчас едем в Беренград, так что, если хотите, можете к нам присоединиться, — предложил Аргнар.
— Благодарствуем весьма, добрые люди! — поклонился Харни. — Чем мы можем вас отблагодарить?
Аргнар хотел, было, сказать, что ничего им не нужно, но неожиданно вспомнил, что купцы ехали из Лесного удела. Интересно, что там сейчас делается — ведь прошло уже столько времени…
— Если ты не против, отец, то расскажи мне о том, как обстоят дела в Лесном уделе? — попросил Аргнар и, увидев удивление на лице старика, коротко пояснил: — У меня там много знакомых.
— Рассказывать вроде бы особо и нечего… — начал Харни. — Живут себе люди и живут. Хозяйство хорошее, народ деловитый — лишних слов на ветер не бросают. А так — ничего особенного… вот вроде бы прошлой осенью был у них случай один: объявился в тех местах неведомый лютый зверь. То ли оборотень какой, а то ли чудище колдовское — этого я не знаю. Но говорят, столько народу погубил — просто страх! И никакого сладу с ним не было. Однако нашелся добрый молодец, который с этой зверюгой управился… вроде бы еще с ним, с этим воином волк какой-то чудной был…
Внезапно старик быстро оглянулся, посмотрел на Рипа, который с независимым видом трусил по обочине тракта чуть в стороне от людей, а затем перевел изумленный взгляд на Аргнара.
— Так это был ты?! — прошептал он, с каким-то благоговением взирая на прославленного воина. — Ты — тот самый доблестный витязь, который совладал с чудовищем и спас людей Лесного удела?!!
Аргнар с улыбкой посмотрел прямо в глаза Харни и просто ответил:
— Было дело… да и нечего об этом говорить. Ты мне вот что скажи: а не встречал ли ты часом в поселке девицу одну? Вальдидой звать…
— Как же не встречал?! — обрадовано воскликнул старик. — Мы-то как раз по соседству с ее домом были на постое, когда она сына родила! Хорошая девка, добрая. А уж боевая какая!
Харни еще продолжал что-то восторженно говорить, размахивая руками, но Аргнар его уже не слышал. Словно гром прогремел с ясного неба — Вальдида-егоза родила сына! Его сына! В этом Аргнар был уверен — все совпадало по срокам…
«Вот и стал ты нежданно-негаданно отцом, Странник… — отрешенно подумал он. — А какой из тебя отец, ежели ты о рождении собственного сына узнаешь от случайного встречного?! Э-эх… жизнь-то, какая бестолковая…»
Заметив, что собеседник, нахмурившись и беззвучно шевеля губами, не слушает его и, словно бы, ушел в себя, старик тихонько отъехал в сторону. Он завязал разговор с Одноглазым, который с удовольствием поведал ему несколько армейских историй.
Один лишь Филгор обратил внимание, что Странник чем-то явно опечален. Он уж хотел, было подъехать ближе и расспросить товарища, в чем причина столь внезапной перемены настроения, но интуиция подсказала ему, что сейчас этого делать не стоит.
Вскоре впереди показалась верхушка дозорной башни — до Беренграда оставалось уже рукой подать. Этот небольшой городок был последним населенным пунктом перед тяжелым походом в Северную пустыню. Что там еще ожидало отряд Аргнара, никто не знал, но не дело воина пытаться заглянуть в будущее. Поэтому о предстоящих тяготах и опасностях сейчас никто не думал.
* * *
Лютая неутихающая злоба клокотала в груди Карга, не давая ему покоя. Воспоминания о кругах ада, через которые ему пришлось пройти для того, чтобы вновь возродиться в мире людей, каленым железом жгли его черную душу.
Давным-давно, в другой своей жизни и в другом мире Карг был очень могущественным колдуном, в совершенстве познавшем самые скрытые тайны черной магии. Из обычного городского мальчишки он превратился в змееголового мага, повелевающего бесчисленными сонмищами созданных им чудовищ и призраков. Большие и малые страны трепетали от одного только упоминания его прошлого имени — Гиркан! Но тогда нашелся юный принц, который сумел одолеть его и ввергнуть в пучину забытья. Может быть, если бы не вмешательство Бога времени — Нгала, который помогал тому юноше, все решилось бы иначе. Но, явившись в образе легендарного Беспощадного Змея, Нгала унес Гиркана туда, откуда уже нет возврата…
Однако не таков был Гиркан, чтобы вот так просто сдаться. Пылая в адовом пламени, его черная душа все равно жаждала отомстить всему живому. Поэтому, пройдя сквозь ужасные мучения, корчась в жерлах кипящих вулканов, утопая в огненных реках расплавленной магмы, душа Гиркана искала спасительную ниточку, которая помогла бы ей выбраться из кошмара вечных мучений. И такая ниточка нашлась.
В одном из бесчисленных миров на полудиком материке Чау-Гар набирала силу жреческая каста Гру, поклоняющаяся темным силам зла. Постепенно Гиркан смог установить с этими жрецами магический контакт и, добившись признания, а затем и поклонения от этой касты, объяснил верховным магам жрецов, как помочь ему вырваться на свободу. Долго втайне шла подготовка, огромное количество человеческих жертв было принесено на алтарь тьмы… и вот наконец-то свершилось! Обретя долгожданное человеческое тело, Гиркан возродился на материке Вальгард.
Он решил взять себе другое имя — Карг. Так он повелел именовать себя отныне своим жрецам-прислужникам. Новоявленному Повелителю тьмы нужна была абсолютная власть, и он уже почти располагал ею, если не считать одной маленькой загвоздки… где-то далеко на севере этого материка в тайном месте хранилась легендарная Огненная чаша, которая единственная была способна помешать осуществлению планов Карга. В принципе, этим можно было пренебречь, но по опыту предыдущей жизни Повелитель тьмы знал, что кажущаяся мелочь может оказаться непреодолимым препятствием. Когда-то он легкомысленно отнесся к Небесному мечу, и это оказалось для него гибельным. Теперь Карг не хотел допускать подобной ошибки. Прежде, чем явиться во всем своем ужасном величии перед народами этого мира, он хотел завладеть Огненной чашей.
Верховный жрец Ярид тайно отправил в Северную пустыню отряд, состоящий из самых лучших жрецов-магов и самых опытных воинов из боевого крыла Ордена. Они должны были найти Огненную чашу и доставить ее в Потерянный край. А вот уже тогда…
Сидя на черном базальтовом постаменте, словно чудовищная пародия на человека, Карг плотоядно ухмыльнулся и, сжав могучий кулак, представил, как будет давить жалкие людские жизни и души.
Ему нравилось новое тело. Преданный верховный жрец Ярид постарался на славу: достал одно из лучших. Правда, вначале было одно маленькое неудобство — где-то в самом дальнем уголке сознания еще слабо трепыхался жалкий остаток души того человечишки, который раньше обладал этим телом. Тогда его звали Мерглу, но это теперь никого не интересовало. Карг уже давно мог бы навсегда вышвырнуть эту ничтожную душонку, но неожиданно для самого себя обнаружил, что такое положение вещей ему постепенно даже начало нравиться. Он любил поиздеваться над Мерглу, наслаждаясь его ужасными мучениями. Карг унижал, истязал человеческую душу, каждый раз стараясь изобрести какую-то новую, особо изощренную муку. Когда он бывал в хорошем настроении, то обычно отыскивал в памяти этого человечишки самые грязные и самые гнусные проступки в его прошедшей жизни и заставлял бесконечно просматривать их снова и снова, наслаждаясь той жгучей ненавистью, которую Мерглу в такие минуты испытывал к самому себе. Но когда Карг бывал не в духе, то извлекал из укромного места сознания душу человека и, облачив ее в какое-нибудь отвратительное тело неуклюжего монстра, истязал физически. Он хлестал Мерглу многохвостыми огненными бичами, швырял его в огромный чан, наполненный кипящим маслом, и там медленно варил заживо, а затем с наслаждением обдирал кожу. Покончив с одним телом Мерглу, Карг давал ему новое — и все начиналось сначала. Карг безжалостно мучил и мучил человеческую душу… и никак не мог утолить ненасытную жажду черной ненависти ко всему живому.
Да, там, где он провел сотни или тысячи мучительных лет, на самом деле времени не существовало вовсе. Это было то место, где самым страшным грешникам воздавалась вечная кара по мере их земных деяний. И кара эта была ужасной и бесконечной! Совершенно равнодушные ко всему и всем, безжалостные и неуязвимые для любой, пусть даже самой могучей магии, карающие демоны воздаяния беспрестанно и монотонно с ужасающей изобретательностью истязали души черных колдунов и клятвопреступников. Даже среди самых страшных грешников Карг был едва ли не самым отъявленным, а потому и внимание к нему было особое — ему не давали покоя ни на одно мгновение. Но, корчась в непереносимых мучениях, он не раскаивался, как некоторые другие слабаки колдунишки, а сумел незаметно для карающих демонов отделить малую частицу своей черной души, которая и занялась поиском выхода из вечной камеры пыток. Это казалось неисполнимым — ведь отсюда еще никто и никогда не сбегал. Никто и никогда! Но не Карг… Он сумел незаметно проникнуть в сознание тупого сторожевого демона и завладеть его телом. Дело оставалось за малым — найти подходящее человеческое тело, в которое смогла бы переселиться ужасная душа Карга. Но сделать это без помощи извне было невозможно. Таковы были законы… однако Карг терпеливо искал, искал… и нашел Ярида, совершившего все необходимое для возвращения колдуна в мир живых. И вот теперь он — великий Карг, Повелитель тьмы! Сюда не дотянутся лапы его палачей, не посмеют… По Вселенским законам Мироздания карающие демоны смогут вновь завладеть его душой лишь в том случае, если его одолеет обыкновенный смертный человек. Однажды это уже случилось в другой жизни и в другом времени, но больше такое не повторится никогда — Карг этого не допустит! А боги не в праве карать его собственноручно, иначе рухнут все основы, и тогда извечный враг мироздания — Хаос вырвется на свободу и пожрет все, в том числе и самих богов!
Карг торжествующе захохотал. От ужасных звуков его громоподобного голоса зашатались статуи уродливых существ, стоящие вдоль стен мрачного зала. Одна из них тяжело зашаталась, медленно накренилась, рухнула на пол и развалилась на куски. Темное пламя, тягуче ворочающееся в каменных чашах, опало, словно испугавшись.
За дверью послышались торопливо приближающиеся шаги. Они затихли у самого порога.
— Мой Повелитель! Не нуждаешься ли ты в чем? — донесся из-за двери голос верховного жреца Ярида.
— Войди! — прорычал Карг, устремляя на дверь тяжелый взгляд.
Дверь приотворилась ровно настолько, чтобы пропустить согнувшуюся в раболепном поклоне фигуру жреца. Он сделал два шага по направлению к постаменту, на котором восседал Карг, и замер в ожидании, всем своим видом изображая внимание и готовность к приказам.
— Подойди ближе! — произнес Карг и, заметив мгновенно промелькнувший в глазах Ярида испуг, с самодовольной ухмылкой добавил: — Не бойся, тебя я не трону…
— Да, мой Повелитель…
Верховный жрец еще больше согнул спину и мелкими шажками пододвинулся почти вплотную к постаменту.
— Смотри мне в глаза! — приказал Карг, впиваясь мрачным взглядом в лицо Ярида. — Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не ломал передо мной комедию?! Все эти дурацкие поклоны, и титулы нужны только для остальных идиотов! А ты… ты моя правая рука, поэтому тебе бояться нечего, если только ты… не замыслил измены…
При последних словах Повелителя ноги жреца подкосились, и он рухнул на колени, мгновенно облившись холодным потом. Слишком хорошо знал Ярид на что был способен во гневе Карг… Однако глаз он не отвел, и теперь Повелитель легко читал в них все о том, что творилось даже в самых дальних тайниках души верховного жреца.
— Это хорошо… — произнес Карг, удовлетворенно выпрямляясь. — Я увидел, чего ты хочешь на самом деле, и это мне понятно. Если все пройдет так, как задумано, ты получишь в награду вечное бессмертие и останешься моим верным помощником до тех пор, пока… в общем я решу! А теперь встань и больше не опускайся на колени, пока я тебе не скажу.
Бледное подобие болезненной улыбки пробежало по серым губам верховного жреца, когда он подымался. Да, в этот момент ему было страшно! Но подобный страх Ярид испытывал лишь только здесь — перед Повелителем, зато все остальные трепетали перед ним самим, и это тешило его самолюбие.
Тем временем, словно забыв о своем слуге, Карг в задумчивости барабанил пальцами по базальтовому шару, который находился на постаменте слева от него. Наконец он снова посмотрел на верховного жреца и, медленно растягивая слова, спросил:
— А теперь скажи мне, мой верный Ярид, были ли какие-нибудь известия от жрецов, посланных тобой за Огненной чашей?
— Пока нет, мой Пове… Карг, — быстро поправился Ярид. — Отряд под предводительством Гектона уже должен был пройти Северную пустыню и в настоящее время находится где-то на подходах к Поклонным горам. Следовательно, через неделю они должны войти в Горячие колючи. Гектон пошлет сообщение, как только добудет Огненную чашу…
— А до того времени?
— Я каждый вечер проверяю состояние магических амулетов, которыми снабдил посланцев, — они целы и невредимы. Если бы с отрядом что-то случилось, то амулеты, во всяком случае, звезда Гектона, принесли бы весть об этом…
— Ладно, подождем… — проворчал Карг. — А теперь вот еще что: нужно разослать наших эмиссаров во все уголки Вальгарда. Пусть те, кто нам предан, начинают поднимать бунты. Я хочу, чтобы к концу зимы вся эта земля полыхала кострами междоусобиц. Мое войско выйдет из Междуречья ранней весной — оно не должно встретить серьезного сопротивления! Ты все понял?
— Да… Карг.
— В таком случае — ступай…
Ярид слегка наклонил голову, повернулся и направился к выходу. Уже возле самых дверей голос Повелителя заставил его остановиться.
— Мне нужны новые жертвы! — прорычал Карг. — Я начинаю скучать. Позаботься об этом…
— Будет исполнено!
Выйдя за дверь, Ярид отер слегка дрожащей рукой лоб, прислонился к стене и наконец-то перевел дыхание.
«Легко сказать, — подумал он. — да нелегко сделать… Где же сейчас достать новые жертвы, когда кругом зима? После уничтожения замка Мелрода вокруг Потерянного края земли вовсе обезлюдели. Лиг на сто в округе ни одной живой души не отыщется. Наверное, придется посылать экспедицию аж в Беренград или на Обходной путь к трактиру «Трилистник»… Ладно, разберемся. В крайнем случае, придется устроить смотр воинов боевого крыла и отправить провинившихся на алтарь Повелителя…»
Чувствуя слабость в коленях, Ярид отлепился от стены и направился в свои апартаменты. В полумраке пустынного коридора чуть сутулая фигура верховного жреца двигалась словно призрак, напоминая очертаниями старого стервятника. Шарканье его подошв с унылым шелестом расползалось по темным углам дворца, умирая там с глухим бормотаньем.
Постепенно его шаги затихли за поворотом, и в замке вновь наступила мрачная тишина.
* * *
Уже прошла целая неделя с тех пор, как отряд Аргнара расположился в горловине ущелья, насквозь прорезающего окраинную цепь Поклонных гор, ответвлявшуюся далеко на восток от основного горного массива. По всем расчетам здесь было самое лучшее место для засады. Наверняка отряд черных жрецов пойдет именно этим путем, поскольку через ущелье можно напрямик выйти на северную оконечность Поклонных гор, откуда к Горячим ключам была прямая дорога.
— Холодрыга-то какая нынче! — недовольно проворчал Одноглазый, передергивая плечами. — Прямо до самых костей пробирает… Сидим тут сиднем и даже не знаем, чего высиживаем…
Он испытующе скосил глаз на Странника, в ожидании ответа. Но тот молчал, словно не слыша, и только задумчиво смотрел на ленивые струйки полупрозрачного дыма от едва тлеющего костра, что смешивались с космами холодного тумана и медленно сползали по осыпи вниз.
— Ладно бы хоть где-нибудь в другом, более уютном месте устроились, так нет же — угораздило прямиком на окраину Северной пустыни… — снова завел свое Одноглазый, пытаясь вытянуть из друга хоть слово. — Да еще и неизвестно, может, зря мы здесь высиживаем…
Так и не получив ответа, Одноглазый шумно засопел, плотнее запахивая отяжелевший от сырости плащ и недовольно повернулся на другой бок. Он полулежал в неглубоком рву с осыпавшимися краями, который проходил как раз по верхней кромке каменистой осыпи. Напротив него возле полуугасшего костра в задумчивости сидел Аргнар. За его спиной, опустив голову на передние лапы, лежал Рип. Казалось, что волк дремлет, но из-под его полуприкрытых век нет-нет да поблескивали внимательные глаза, а чуткие настороженные уши ловили малейшие звуки, долетающие из ущелья.
Еще дальше расположились воины Филгора. У каждого оружие было наготове — луки с натянутыми тетивами и взведенные арбалеты. Альфарцы о чем-то беззвучно беседовали между собой, но об этом Одноглазый догадывался лишь по их шевелящимся губам, хотя не слышал ни слова. Следопыты умели разговаривать, читая слова по губам.
Мучаясь от томительного вынужденного безделья, Одноглазый зевнул так сильно, что едва не вывернул себе челюсть и, теряя терпение, сердито ударил кулаком по земле.
— А ты точно уверен, что чау-гарские жрецы должны пройти именно здесь? И вообще, почему ты, Странник, решил, что они не опередили нас? Они могли уйти к Горячим ключам другим путем…
— Каким? — наконец-то откликнулся Аргнар.
— Ну-у… не знаю… — Одноглазый растерянно пожал плечами. — Только вот так сидеть сиднем тоже не дело. Ты-то сам уверен в том, что эти чернокнижники пройдут здесь?
— Филгор посылал Асмунда на разведку. За дальней цепью холмов он видел вдалеке отряд, который ехал в нашем направлении. Здесь можно пройти только по этому ущелью, в обход уйдет дней шесть…
— Ну и что? — упрямо не сдавался Одноглазый. — А если это кто-то другой? Ну, допустим, охотники или еще кто?
Аргнар только криво усмехнулся, взглянув на старого товарища по оружию, и кратко ответил:
— Уверен, это они. Жди…
Понимая, что разговор окончен, Одноглазый шумно вздохнул и разочарованно отвернулся, всем своим видом выражая возмущение, Аргнар же снова погрузился в невеселые размышления.
Прошедший год не только ничего не прояснил для него, а наоборот — еще больше запутал в жизненных лабиринтах. Свобода выбора, о которой ему со всех сторон твердили многие, оказалась на самом деле обманчивой иллюзией — этой свободы просто не существовало на самом деле. Как выяснилось, человеческая судьба, по крайней мере, лично его, была предопределена заранее, и свернуть с намеченного пути не было никакой возможности.
«Ольма… Ольма… где же ты сейчас? Вспоминаешь ли обо мне хоть иногда или уже позабыла совсем?» — мысленно обратился Аргнар к молодой травнице, пытаясь внутренним взором дотянуться до хутора Гестама. Перед глазами встала фигура молодой женщины, вглядывающаяся в даль из-под ладони козырьком. Она стояла у высоченного частокола из толстых бревен, а чуть дальше в стороне стоял Ратон, с нежной любовью глядящий на травницу. В глазах же Ольмы была озабоченность и какой-то невысказанный упрек… или это только померещилось ему? Она опустила руку и шагнула в сторону, неожиданно открывая взору Аргнара другую молодую женщину с младенцем на руках.
Накатила теплая волна и одновременно с ней ударила под сердце острая игла. Там, у частокола стояла Вальдида, и она держала на руках сына. Его сына! Эх, если б не та безумная ночь в Лесном уделе, когда смешались воедино отчаяние, усталость, гордость и тоска одиночества… Может быть, все сложилось бы иначе…
— Эх, Вальдида-егоза… — не сдержавшись, пробормотал Аргнар и скрипнул зубами.
В этот момент едва слышно глухо заворчал Рип, и сразу все изменилось. Посторонние мысли мгновенно улетучились — осталось лишь волнующее предощущение схватки. Аргнар, словно кошка, пружинисто и бесшумно вскочил на ноги. С угрожающим шипением вылетел из ножен его верный меч и матово блеснул в туманной дымке.
Воины Филгора уже тоже были на ногах все как один, и только увалень Одноглазый слегка замешкался, запутавшись в складках своего необъятного плаща, когда затаптывал последние угли дотлевающего костра. Но вот и он присоединился к остальным, замершим в напряженном ожидании.
— Кажись, идут… — хрипло выдохнул он, наваливаясь широченной грудью на край рва и старательно пытаясь разглядеть в густом тумане приближающегося неприятеля.
Вязкая зловещая тишина заполняла все неглубокое ущелье от края до края. Ничто не шевелилось, и только густая молочная пелена зыбкого тумана медленно-медленно плыла понизу, слегка подгоняемая почти неощутимым холодным дыханием Северной пустыни.
В томительном ожидании прошло еще несколько минут, прежде чем слух людей различил первые звуки приближающегося вражеского отряда. Вот глуховато стукнуло о камень конское копыто, тихо звякнула звеньями кольчуга, скрипнуло седло. В тумане один за другим начали проступать колеблющиеся темные силуэты всадников в черных плащах. Один, два, три, четыре… Они, как черные призраки, казалось, выныривали из ниоткуда и выстраивались в колонну.
— Десятка два будет… а то и три… — одними губами прошептал Одноглазый, хищно раздувая ноздри — Кажись, все здесь. Ну, держись, сейчас начнется потеха…
Аргнар молча кивнул, не отрывая пристального взгляда от силуэтов неприятеля. Они неотвратимо приближались.
Первые чау-гарские всадники уже миновали Аргнара и Одноглазого, поравнявшись с отрядом альфарцев Филгора. Они ехали молча, словно призраки, и, судя по всему, даже не подозревали о возможной засаде. На бесстрастных лицах под широкими капюшонами читалась полная уверенность в своих силах.
Дальше все произошло очень быстро. С низким хриплым рыком, в котором прозвучала лютая ненависть, Рип стремительной серой тенью взметнулся над краем осыпи и рухнул на спину последнего всадника. Могучие клыки с хрустом сомкнулись на шейных позвонках чау-гарца, и одним врагом стало меньше.
Дружно и слитно пропели погребальную песню белооперенные стрелы альфарцев, выбивая из седел опешивших от неожиданности жрецов и их воинов-охранников. А следом за стрелами на головы прислужников тьмы обрушились холодно сверкающие мечи.
Аргнар и Одноглазый дружно врубились в самую гущу отряда неприятелей, сея вокруг себя смерть и панику. Все было заранее оговорено: они прекрасно понимали, что успех нападения зависел от внезапности и стремительности. Нельзя было дать жрецам ни одной минуты, чтобы опомниться и принять ответные меры, иначе все могло пропасть — тягаться с ними в колдовстве было бесполезно. И поэтому Странник вертелся смертоносным волчком, полностью доверившись интуиции и мечу.
По опыту зная, на что способен его товарищ в смертельной битве, Одноглазый еще в самом начале боя предусмотрительно отпрыгнул на несколько шагов в сторону, чтобы случайно не попасть под сверкающую сталь аргнарова клинка.
Альфарцы-следопыты по два, по три окружили уцелевших после первого залпа воинов Ордена и, стаскивая с лошадей, безжалостно добивали на земле. Рип был тут же, в самой гуще свалки мелькая серым беспощадным призраком отмщения.
Но, не смотря на стремительность нападения и все старания альфарцев, один из старших жрецов чау-гарцев за краткий миг все же успел сотворить какой-то грозный магический знак. Из его воздетой вверх костлявой руки быстро выплеснулась тугая струя темного липкого вещества и ударила в лицо одного из воинов Филгора.
С диким воплем бедняга рухнул на землю и покатился в сторону, корчась в страшных муках и пытаясь руками отодрать колдовскую липучку, которая расползалась по лицу, намертво впиваясь в него и превращаясь в уродливую маску.
Аргнар извернулся ужом и молнией прыгнул к жрецу. С яростным просверком дважды свистнул меч — срубленная рука чернокнижника с еще шевелящимися скрюченными пальцами отлетела в сторону, а следом за ней и лысая голова мага, так и не успевшего толком понять, что же произошло с отрядом, и кто на них напал.
Скоротечная схватка внезапно закончилась. Еще несколько мгновений назад раздавались отчаянные крики, рычание, злобно звенела сталь, и сыпались искры от яростно скрещивающихся клинков. И вот на место битвы в ущелье упала тишина.
Альфарцы тяжело дышали, сжимая побелевшими от напряжения пальцами оружие, но сражаться уже больше не было с кем. Отряд чау-гарцев был полностью уничтожен — ни один из них не ушел и не остался в живых.
У нападавших пострадал только один воин, на которого пало черное заклятье убитого Аргнаром жреца. Он отчаянно извивался на земле и корчился, словно на раскаленной жаровне. Выпученные глаза альфарца бешено вращались, казалось, они вот-вот выскочат из орбит, а из его горла вырывался клокочущий хрип. На какое-то короткое мгновение мутный взгляд несчастного воина стал осмысленным. Он протянул трясущуюся руку к соотечественникам и мучительно простонал:
— Помогите… убейте меня…
Товарищи сочувственно окружили его плотным кольцом, пытаясь оказать первую помощь, но Филгор остановил их резким окриком:
— Не приближайтесь!
Все в недоумении уставились на него.
— Ты чего это, белены объелся, что ли?! — возмутился разгоряченный боем Одноглазый. — Помочь надобно человеку!
— Остановись!
В твердом голосе Филгора прозвучало что-то такое грозное, что заставило всех мгновенно замереть на месте. Альфарцы изумленно глядели на своего предводителя, не понимая, чем вызван его приказ.
— Вглядитесь внимательнее, — печально молвил Филгор, опуская голову. — Он уже не человек…
И в самом деле, с мучительно извивающимся на земле воином происходило что-то совершенно невероятное и ужасное. Его тело сотрясали жуткие конвульсии, под кожей быстро вздувались и опадали бугры, словно там извивались клубки разъяренных змей. Изо рта несчастного пошла бурая пузырящаяся пена. Он стонал и хрипел, и хрип его постепенно преображался в низкое утробное рычание. Скрюченные пальцы, судорожно загребающие землю, начали быстро вытягиваться, утолщаясь в суставах и покрываясь мелкой коричневатой чешуей. Из-под полуприкрытых век злобно сверкнули желтизной глаза рептилии с узкими вертикальными зрачками.
Альфарцы в ужасе отшатнулись и неуверенно попятились в разные стороны, оставив свободное пространство вокруг оборотня. Словно незримая полоса отчуждения враз пролегла между ними и недавним соратником. Один лишь Филгор остался непоколебимо стоять на том же месте. Его руки, словно безвольные плети, свисали вниз, сжимая лук.
— Это необратимое проклятье метаморфозы из арсенала черной магии, — опустошенно произнес он, горестно качая головой. — Ему уже ничем невозможно помочь… разве что…
Филгор с окаменевшим от горя лицом медленно поднял тисовый лук, растянул тугую тетиву до самого уха, тщательно прицелился. Сухо и коротко хлопнула тетива, и стрела навылет пробила сердце несчастного, подводя безжалостный итог его жизни. Тело последний раз дернулось и застыло без движения, не успев еще до конца превратиться в ужасного монстра.
Аргнар, сдвинув брови, с горечью смотрел на распростертого альфарца, который уже никогда не вернется к родному очагу. Его изувеченное тело, вызывало в сердце какую-то тупую ноющую боль, которая, как казалось воину, уже никогда не оставит его, став извечной спутницей до конца жизненного пути.
— Похороним тело здесь… — с трудом выдавил он из себя.
— Так ведь это уже не наш товарищ, как сказал Филгор, а неведомое чудище чау-гарских колдунов, — попытался возразить Одноглазый. — Зачем же в таком случае нам его хоронить?
Аргнар медленно перевел на него тяжелый взгляд.
— Тело, может быть, и преобразилось, а душа-то осталась человечья… Не успела еще тьма одолеть ее…
Альфарцы молча кивнули, соглашаясь с Аргнаром.
Неподалеку от места схватки отыскали небольшую впадину под обрывистым каменистым склоном и осторожно перенесли в нее тело несчастного. Обложили сверху плоскими камнями и насыпали земляной холмик, воткнув у изголовья меч погибшего крестовиной вверх. После этого Филгор пропел над могилой походную погребальную песнь следопытов Дальнего леса.
Отдав погибшему товарищу последний долг и постояв несколько минут в скорбном молчании, воины вернулись к разгромленному отряду чау-гарцев и принялись внимательно исследовать содержимое их поклажи. При этом не забывали проверять запястья на предмет магических браслетов, а также взрезали воротники и проверяли амулеты на груди.
— Ищите тщательно, но будьте осторожны! — предупредил Филгор. — Амулеты черных жрецов могут быть отравлены или заряжены колдовской магией, способной погубить непосвященных. Самое важное — отыскать главный амулет, который должен открыть проход к Огненной чаше…
Альфарцы высыпали содержимое дорожных мешков и сундуков прямо на землю и палками разгребали вещи, тщательно выискивая то, что могло оказаться колдовскими амулетами жрецов. Драгоценные украшения и оружие собирали в отдельную кучу.
Одноглазый и себе пристроился возле одной такой кучи и, с любопытством склонившись над ней и что-то беззвучно бормоча, обломком какой-то ветки распихивал в стороны всякую всячину, выискивая что-нибудь необычное.
— Эй, Странник, глянь-ка, что я тут нашел! — внезапно окликнул он товарища. — Такую диковину я первый раз в жизни вижу…
Аргнар быстро подошел к нему и склонился над простой, без украшений раскрытой шкатулкой, внутри которой в углублении на лиловой бархатной подстилке покоился абсолютно черный цветок с сомкнутыми лепестками тонкой работы.
— Представляешь, этот цветок металлический! — удивленно пробормотал Одноглазый. — Ну, если б он был хотя бы из серебра или золота да еще с драгоценными каменьями, тогда понятно, а то ведь из самой обычной стали… зачем бы его так хранили, как драгоценность? Гляди…
Одноглазый осторожно ткнул в цветок своим мечом — в ответ раздался тихий металлический звон.
— Ты все же будь поосторожней, — предостерег его Аргнар. — Это наверняка какая-нибудь чародейская пакость! Надобно Филгора позвать, он в таких вещах лучше нас с тобой разбирается.
Но звать предводителя альфарцев не пришлось. Привлеченный удивленным возгласом Одноглазого, он сам подошел и присел возле шкатулки на корточки. Внимательно вглядевшись в стальной цветок, Филгор закрыл глаза и несколько раз медленно провел над ним ладонью, словно пытаясь уловить какие-то невидимые волны. Его тонкие губы скривились в гримасе отвращения.
— Это один из магических амулетов, но, к сожалению, не самый главный. Сейчас он не действует… Очевидно заключенная в нем колдовская энергия спит до поры до времени, дожидаясь своего часа. — альфарец быстро захлопнул крышку шкатулки и закрыл ее на крючок. — Но прикасаться к нему руками не стоит — я чувствую наложенное на него охранное заклятие. Если непосвященный прикоснется к этому цветку, то я не берусь предсказать, что с ним может произойти…
Филгор осторожно поднял шкатулку и отнес ее к другим, таким же непонятным и странным артефактам, что были обнаружены в поклаже чау-гарцев и на их телах.
— Но где же в таком случае самый главный амулет? — задумчиво пробормотал Аргнар. — Не может того быть, чтобы жрецы отправились в путь без него… Нужно все обыскать еще раз…
Все по второму кругу принялись за поиски, заново выворачивая дорожные мешки едва ли не наизнанку. Один лишь Рип безучастно лежал в стороне, зализывая неглубокую рану на левой лапе, нанесенную мечом одного из чау-гарцев.
Филгор внимательным взглядом обвел тела мертвых жрецов и воинов Ордена. Все они были почти раздеты, но ворот одного из них, как ни странно, был наглухо застегнут. Это было тело того самого жреца, который превратил одного из альфарцев в ужасного монстра.
Подойдя ближе и склонившись над телом поверженного врага, Филгор неожиданно ощутил легкое покалывание в кончиках пальцев руки, которой он провел над грудью жреца.
— Эй, Странник, поди-ка сюда! — позвал он. — Кажется, я нашел что-то весьма необычное. Во всяком случае, отсюда исходит мощное магическое излучение, гораздо большее, чем от других амулетов!
Когда Аргнар подошел ближе, Филгор кончиком кинжала осторожно поддел одежду жреца и разрезал ее до самого ворота. Глазам воинов предстало совершенно невероятное зрелище: обезглавленное тело жреца с отрубленной рукой еще было живо! Его грудь едва заметно подымалась и опускалась, словно тело продолжало спокойно дышать
— Этого просто не может быть! — потрясенно воскликнул Филгор.
Он ткнул острием кинжала в грудь, и по телу пробежала мелкая судорога, как будто оно могло еще чувствовать боль.
— Может быть, все дело в этом? — спросил Аргнар, указывая на восьмилучевую звезду, усеянную мелкими черными камнями, которая покоилась на груди обезглавленного жреца. — Сдается мне почему-то, что это как раз и есть тот самый амулет, который мы ищем…
Неожиданно он быстро нагнулся и, разорвав серебряную цепь, поднял звезду на вытянутой руке, внимательно разглядывая ее.
— Стой! — запоздало крикнул Филгор и в ужасе поперхнулся.
Амулет окутался полупрозрачной зеленоватой дымкой, и Аргнар ощутил в руке какое-то неприятное жжение. Ему почудилось, что из амулета выдвинулись незримые отвратительные щупальца, которые попытались тонкими отростками впиться в кожу руки, чтобы проникнуть в тело, а затем уже и в сердце. Очевидно, черная магия звезды начала стремительно действовать, пытаясь овладеть телом и душой воина, подчинить его себе, а значит, Повелителю тьмы.
— Врешь! — прохрипел Аргнар, с ненавистью стискивая в кулаке амулет чау-гарского жреца. — Не возьмешь!
Столько ярости и воли было в этих словах, столько ненависти и силы в могучем пожатии, что колдовская звезда не выдержала противоборства и трусливо втянула в себя невидимые щупальца вместе с зеленоватой дымкой.
Аргнар разжал побелевшие от невероятного напряжения пальцы — на ладони лежала усмиренная восьмилучевая звезда, почти ничем не отличающаяся от обычных украшений, если не считать необычной формы. С презрением швырнув амулет на истоптанную ногами и копытами землю, Аргнар наклонился и, сорвав пучок жесткой сухой травы, старательно вытер им ладонь, в которой только что лежала коварная колдовская звезда.
Не веря своим глазам, Филгор с изумлением переводил взгляд то на воина, то на амулет, безмолвно лежащий в грязи.
— Как это тебе удалось? — потрясенно спросил он.
— Что? — не понял Аргнар.
— Как тебе удалось совладать со столь могучим колдовским амулетом?! Как ты его покорил?!
— Да ничего я не покорял! — раздраженно дернул плечом Аргнар. — Просто в этот момент во мне вспыхнула такая ненависть к черным жрецам, что я даже не думал о том, что могу пострадать. У меня к чау-гарским колдунам свой личный счет имеется и очень давний… Они его оплатят только тогда, когда полностью исчезнут с лица земли! Вместе со своим темным Повелителем…
Он хотел еще что-то добавить, но какое-то отвратительное шипение прервало слова воина. И почти одновременно с ним раздался грозный рык Рипа. Аргнар и Филгор стремительно развернулись на звук, держа наготове оружие.
Рядом в напряженной позе стоял волк. Жесткая шерсть на его загривке стояла дыбом. Он рычал на тело обезглавленного жреца, которое, источая мерзкую гнилостную вонь, сдувалось, словно воздушный шар. Этот-то звук и привлек внимание воинов. Буквально на их глазах за несколько минут тело колдуна опало, сморщилось, а затем и вовсе рассыпалось в черный прах. На земле осталась валяться лишь одежда и обувь с черной пылью внутри.
— Тьфу ты! Какая мерзость! — в сердцах воскликнул Одноглазый, наблюдавший всю сцену со стороны. — Это что же, выходит, что этот жрец был живым мертвяком?!
— И не простым! — отозвался Филгор. — Наверняка он являлся предводителем вражеского отряда.
Аргнар обвел хмурым взглядом столпившихся вокруг него альфарцев-следопытов и глухо произнес:
— Я думаю, что никому из вас лучше вовсе не прикасаться к амулетам чернокнижников. Уж больно они сильномогучи… как бы не было беды! Лучше я их сам повезу…
— Но ведь тогда ты, Странник, подвергнешь себя великой опасности! — воскликнул Филгор.
— Я не боюсь этой дряни! — просто ответил прославленный воин. — Ты же сам видел, как амулет главного из них не смог со мной совладать, а другим и подавно это не удастся!
Аргнар на короткое мгновение задумался, а затем, упрямо мотнув головой, добавил:
— Необходимо собрать все амулеты до одного и сложить в какую-нибудь коробку, которую я повезу… не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал от этой нечисти.
— А что будем делать со всем этим? — поинтересовался Одноглазый, коротким взмахом руки указывая на тела чау-гарцев и разбросанные повсюду их вещи. — Бросим, как есть?
Немного поразмыслив, Аргнар покачал головой:
— Нет, так оставлять нельзя. Во-первых: кто-нибудь может их обнаружить и пострадать…
— Да кто их здесь может обнаружить?! — изумился Одноглазый. — В этих местах живой души уже, поди, сто лет не бывало, а то и больше… да и какая опасность от мертвяков?
— Мало ли… вдруг, какой охотник забредет. А в телах этих тварей черного Ордена еще может храниться колдовской яд! И, во-вторых: чау-гарцы могут послать еще одну экспедицию. Если они наткнутся на останки предыдущего отряда, то смогут колдовскими чарами вызнать из этих тел, кто на них напал.
— Так что же тогда сделаем?
— Нужно все собрать в одну кучу и сжечь дотла, — вступил в разговор Филгор.
— Однако где же мы столько хвороста наберем в этой голой местности? — засомневался Асмунд. — Разве что придется сжечь все запасы, которые мы везем с собой, но тогда мы рискуем сами замерзнуть в снегах Северной пустыни…
— Это я беру на себя. — успокоил своего заместителя Филгор. — Хворост не понадобится.
Больше говорить было не о чем. Все дружно взялись за дело. Стараясь не прикасаться к телам врагов, альфарцы копьями и крючьями стаскивали их в кучу. Сюда же сложили и все вещи чау-гарцев, даже их еду — никто из аргнарова отряда и не помыслил о том, чтобы воспользоваться трофейными продуктами колдунов. После этого собрали уцелевших во время битвы коней чернокнижников, которые разбрелись по всему ущелью. Филгор внимательно проверил их и сообщил, что кони обычные — в них не было и малейшей части колдовства.
Когда все было готово, предводитель альфарцев-следопытов встал напротив кучи чау-гарских тел и каким-то глухим голосом промолвил:
— А теперь отойдите все подальше. Я должен остаться здесь один…
В его голосе послышалось что-то такое, что даже спорщик Одноглазый безропотно отошел к тому месту, где перед боем сидел в засаде. За ним последовали все остальные.
Аргнар уселся на камень внизу осыпи, следя издали за действиями Филгора. Рип улегся возле его ног и, опустив голову на передние лапы, тоже устремил свой взгляд на альфарца.
Тем временем Филгор вспоминал мощное заклятье испепеляющего огня из арсенала боевой магии эльфов, которое узнал, будучи в гостях у Мелькора. Медленно подняв сомкнутые ладони на уровень груди, он тихо запел на древнем языке своих предков. Филгор обращался к древнейшим стихиям первородного огня, призывая их испепелить черное зло, принесшее смерть и страдания на земли Вальгарда. Голос альфарца набирал силы, крепчал, постепенно становясь громче и громче. Одновременно с этим воздух вокруг него начал сгущаться, образуя большую, почти прозрачную полусферу, словно под куполом заключившую в себя останки чау-гарцев и напрягшуюся фигуру Филгора. По стенам полусферы заструились тонкие огнистые змейки. Свиваясь в тугие пульсирующие узлы и снова распадаясь, они спешили к вершине купола и там собирались в большой огневой шар, который непонятно на чем держался. Шар набухал и рос прямо на глазах изумленных зрителей. Внутри него грозно полыхали яростные языки пламени, ежесекундно грозя вырваться на свободу погибельным огнем.
— Что же он… — начал было Одноглазый, не выдержав напряженного ожидания.
Но Аргнар резким взмахом руки оборвал его, приказав молчать.
И вот в момент наивысшего напряжения могучих сил, когда уже все начали ощущать низкий угрожающий гул, который шел от огненного шара, Филгор сделал несколько быстрых шагов назад и разомкнул ладони так, словно что-то бросал на землю.
Огромный огневой шар упал на груду тел чау-гарцев и растекся по ней жидким пламенем, которое с торжествующим ревом полыхнуло, казалось, на полнеба. Волна жара ударила по лицам зрителей.
Прикрываясь от пламени громадного костра полой плаща, Филгор подбежал к Аргнару и устало опустился на камень рядом с ним. Лицо альфарца было бледным, а опаленные ресницы мелко подрагивали, пытаясь прикрыть воспаленные покрасневшие глаза.
Пламя костра бушевало не утихая. Из-за безветренной погоды клубы жирного черного дыма поднимались почти вертикально вверх мрачными колоннами. Воздух наполнился удушающим запахом горелой плоти.
Кто-то из следопытов закашлялся.
Недовольно взрыкнув, волк поднялся со своего места и ушел дальше в сторону. Этот дым чем-то напоминал ему дым костров ненавистных рыжих карликов из Обманных гор. Усевшись за камнями, Рип издали посмотрел на застывшего в задумчивости Аргнара. Волк не знал цели похода, но он просто доверял этому воину — больше у него никого не осталось на всем свете.
Здесь, в Северной пустыне было холодно, а ведь предстояло двигаться еще дальше на север. Неизвестно, что ожидало воинов аргнарова отряда впереди, но никто не собирался отступать. От Поклонных гор до Горячих ключей оставалось еще дней шесть пути. Жаль, что не было времени заглянуть на берега озера Дром, окруженного с западной стороны кольцом высоких скалистых гор. Говорят, где-то на его пустынных берегах еще сохранились руины безымянного древнего города — настолько древнего, что никто даже и не знал его названия.
— Думаешь, этого будет достаточно, чтобы скрыть следы? — тихо спросил Аргнар, кивнув в сторону костра.
— Да… — коротко ответил Филгор.
— Но ведь все равно останутся обугленные останки, по которым колдуны смогут кое-что узнать…
— Ничего не останется, кроме кучи пепла… — устало произнес альфарец. — я применил очень древнее заклятье испепеляющего огня. До тех пор, пока есть чему гореть, пламя не погаснет, а ветра и дожди потом размоют пепел так, что и следа не останется. Так что можем двигаться дальше, не дожидаясь пока погаснет этот костер.
Аргнар внимательно посмотрел на яростно бушующее пламя, а затем, повернувшись к остальным, отдал распоряжение:
— Сегодня переночуем здесь, а завтра с рассветом выступим дальше…
— Послушай, Странник, — неожиданно прервал его Филгор. — У меня есть одно предложение, может быть, не стоит засиживаться на одном месте.
— Но людям нужно немного отдохнуть после схватки и привести себя в порядок. К тому же все равно через несколько часов начнет темнеть, так зачем же на ночь глядя уходить в пустыню?
— Я вовсе и не предлагаю идти в пустыню…
— А куда же?
Филгор чуть смущенно потупился под испытующим взглядом Аргнара, но затем посмотрел ему в прямо глаза и откровенно признался:
— Я бы хотел побывать на берегу озера Дром…
Аргнар сперва нахмурился, однако легкая тень грустной улыбки тут же скользнула по его губам.
— Понимаю, — сказал он. — Тебе хочется взглянуть на руины легендарного города?
Филгор молча кивнул.
— Честно признаться, мне тоже хотелось бы этого, — вздохнул Аргнар. — Но тогда мы потеряем время, да и люди не отдохнут.
— Схватка была скоротечной, так что никто особо и не устал, — возразил альфарец. — А много времени мы не потеряем. Если отправиться прямо сейчас вдоль южного склона гор на восток, то к вечеру мы должны обогнуть южную окраину и окажемся внутри долины, которую подковой замыкают Поклонные горы. В долине лежит озеро Дром, а на его берегу и должны быть расположены руины древнего города…
— Возможно, там ничего и нет, — с сомнением вздохнул Аргнар. — Ведь о том, что на берегу озера когда-то в древности стоял величественный город, всего лишь гласит одна из легенд. А легенды — пусть даже и самые красивые, как мы знаем, зачастую оказываются просто досужим вымыслом. На самом же деле эти руины ведь никто и в глаза не видел…
Ну что ж, в таком случае проверим, и будем знать правду.
Аргнар кивнул, соглашаясь, и принялся приторачивать к седлу походный мешок, в который упрятал тщательно упакованный короб с колдовскими амулетами жрецов. Приняв решение, он больше не сомневался и не рассуждал.
Почуяв, что отряд выступает в путь, волк подошел ближе и уселся у ног Аргнара, настороженно глядя на него. В глазах Рипа воин прочел немой вопрос и, поддавшись какому-то необъяснимому порыву, присел на корточки. Протянув руку, он слегка потрепал волка по загривку и произнес:
— Ну вот, дружище, мы отправляемся дальше. Не знаю, что и сказать тебе, но, наверное, ты и сам чувствуешь, что впереди нас поджидает еще большая опасность, чем до сих пор… Может быть, для тебя было бы лучше вернуться…
В ответ Рип прищурил глаза и что-то глухо проворчал.
— Ясно, — вздохнул Аргнар. — Ты не уйдешь… Что ж, как видно наши с тобой судьбы тесно повязаны, так что не будем это более обсуждать.
Выпрямившись, Аргнар окинул взглядом соратников, которые уже собрались и молча ждали его распоряжений. Он взмахнул рукой и коротко бросил:
— По коням!
Один за другим альфарцы потянулись к выходу из ущелья на восток. Впереди ехал Аргнар, рядом с которым бежал Рип. За ним следовали Филгор и Одноглазый, затем все остальные. Замыкал колонну Асмунд.
Тусклое холодное солнце медленно опускалось к горизонту за спинами путников. Подул промозглый северный ветерок, и воины, плотнее запахнув походные плащи, пришпорили лошадей.
Слева тянулись угрюмые серые скалы, лишенные растительности. Они угрожающе нависали над отрядом, словно молчаливые великаны-стражи, охраняющие древнюю тайну веков. Однако никто и не подумал повернуть назад.
Спустя несколько часов, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, и голодные сумерки вплотную окружили воинов со всех сторон, скалистая гряда Поклонных гор слева внезапно кончилась, и взглядам путников открылось величественное зрелище.
Посреди широкой долины, почти со всех сторон окруженной высокими неприступными горами, раскинулось спокойное большое озеро Дром. Его гладкая обсидиановая поверхность мягко мерцала, слабо освещая берега, на которых высились величественные руины древнего города. Тишина царила в нем.
— Смотри, Странник: вот он, легендарный безымянный город… — восторженно выдохнул Филгор. — Значит, народная молва все же не оказалась вымыслом…
Не сговариваясь, все пришпорили коней и направились к руинам. Тотчас гигантская чаша долины наполнилась гулким топотом копыт, и, словно оробев от этого звука, всадники сбавили скорость, и перешли на шаг. Один только Рип, не обращая внимания на звуки, вырвался вперед и вскоре скрылся за поворотом ближайшей улицы. Аргнар хотел, было, его окликнуть, но сдержался. Он не ощущал никакой опасности впереди — только безжизненную пустоту.
Вскоре воины вошли в город и очень медленно поехали вдоль полуразрушенных домов, внимательно вглядываясь в темные и пустые глазницы давно уже остывших оконных проемов. Нигде не было видно ни одного деревянного изделия — напрочь отсутствовали двери и оконные рамы, словно их никогда и не было. Это было загадочно. Никто из отряда не осмеливался первым нарушить давящую тишину до тех пор, пока на очередном перекрестке не появилась белая, словно покрытая матовым стеклом стена.
— Смотрите, что это?! — изумленно воскликнул Асмунд, останавливая лошадь и указывая на стену.
Аргнар глянул туда, куда указывал следопыт, и невольно вздрогнул. На гладкой, словно оплавленной адовым пламенем стене застыли в разнообразных, порой совершенно неестественных позах тени людей. Одни из них стояли на коленях и вздымали к небесам в мольбе руки. Другие же наоборот — яростно грозили кулаками неведомым богам. Некоторые тени просто сидели на земле, опустив головы на колени, а другие словно застыли в момент падения.
Воины отряда ошеломленно смотрели на невероятное зрелище, ощущая какую-то неизъяснимую подавленность и опустошенность. Никто не произнес даже слова, словно опасаясь нарушить скорбную пустоту мертвого города. Молча спешившись, альфарцы бесшумно разбрелись по руинам в надежде отыскать что-нибудь, что могло бы поведать о давних событиях, разыгравшихся здесь тысячи лет назад.
Аргнар шел вслед за Филгором, который медленно, словно во сне двигался по боковой улице, осторожно прикасаясь ладонью к камням стен. Казалось, он задавал им какой-то немой вопрос, но, не дождавшись ответа, шел дальше и дальше… давно уже мертвые камни молчали, храня тайну древних времен.
Но возле одного из домов предводитель альфарцев задержался дольше, чем возле других. Стены этого дома, казалось, были оплавлены неведомым адовым пламенем с такой силой, что местами каменной кладки не было видно вообще — она превратилась в застывшие стеклянистые наплывы.
Филгор положил обе ладони на стену в том месте, где еще сохранился небольшой участок из не оплавленных камней. Он закрыл глаза и замер в напряженной позе. Постепенно голова альфарца начала клониться к стене, пока он не коснулся ее лбом. Тотчас мучительная судорога пробежала по лицу Филгора, и он с глухим вскриком отпрянул от стены.
— Что случилось? — встревожился Аргнар, подбежав к альфарцу, на лице которого мгновенно выступили крупные капли холодного пота.
— Теперь я знаю, что здесь произошло… — произнес Филгор, отирая чуть дрожащей ладонью лоб.
Аргнар с недоумением уставился на него, но предводитель альфарцев горько усмехнулся и устало покачал головой.
— Я действительно знаю это… мне рассказали камни…
— Но как это может быть? — недоверчиво хмыкнул Аргнар. — Я бы еще поверил, если б это был город, населенный людьми. Но ведь здесь уже давным-давно нет ни единой живой души, а камни домов со временем умирают — это известно даже крестьянским мальчишкам!
— Да это так… — согласился Филгор. — Это происходит медленно и постепенно. Но здесь все случилось практически мгновенно и… страшно. Адское пламя, вспыхнувшее над городом, за считанные мгновения дотла испепелило все живое — вот почему здесь нет ни останков, ни деревянных изделий. Пламя пожрало все… даже камни оплавились в мгновение ока и умерли, но их боль не успела выйти из них, запечатанная силой огня…
— Что же это было такое? — потрясенно спросил Аргнар.
— Цветок смерти!..
Альфарец повернулся и побрел дальше, более не касаясь оплавленных стен.
Справа, в конце боковой улицы открылась большая городская площадь, посреди которой на высоком пьедестале возвышалась огромная человеческая фигура. Филгор с Аргнаром направились к ней.
Чем ближе подходили они к изваянию, тем ужаснее оно им казалось. Очевидно, когда-то это была скульптура какого-нибудь могучего правителя или воина, но сейчас фигура походила на ужасное существо, лишь отдаленно напоминающее своими очертаниями человека. Древнее адское пламя и здесь поработало — оплавившиеся очертания исказились, и бывшее лицо теперь напоминало отвратительную жабью маску с отвисшими толстыми губами и обнажившимися клыками. Пальцы рук вытянулись и заострились, превратившись в когтистые многосуставчатые конечности. А оплавившаяся одежда больше всего походила на костяные наросты какой-то неведомой рептилии.
Аргнар огляделся по кругу. Везде было одно и то же — только оплавленные мертвые камни.
— Собирай людей. Мы уходим из города… — коротко произнес Аргнар и отправился обратно к тому месту, где остались лошади.
Здесь больше нечего было делать, а оставаться на ночлег в огромном мертвом городе-склепе никому не хотелось. Даже Одноглазый тихо пробормотал:
— Уж лучше я на ледяной глыбе буду мерзнуть, чем останусь на ночь в этом склепе…
Колонна всадников медленно выехала из мертвого города и направилась вдоль берега озера к его восточной оконечности.
На одном из оплывших валунов, которые некогда были причальным пирсом, сидел Рип и пристально смотрел в гладкую черную воду, в которой отражались далекие холодные звезды. Аргнар вспомнил, как в Пещерном лабиринте Обманных гор он вот так же сидел на берегу Источника забвения и гляделся в темные таинственные воды, отражающие звезды, хотя над головой нависала огромная толща скал. Там навеки остались его боевые товарищи, а здесь лежал в руинах огромный мертвый город…
— Рип… — тихонько окликнул воин застывшего, как изваяние, волка.
Тяжело, почти по-человечески вздохнув, Рип выпрямился и, подняв к небу морду, протяжно и тоскливо провыл, словно прощаясь с этим местом. Затем он спрыгнул на берег и затрусил следом за всадниками.
Далеко за полночь отряд обогнул озеро Дром и вскоре углубился в глубокое ущелье, рассекающее Поклонные горы в северном направлении. Проехав еще некоторое время, обнаружили небольшую пещеру, в которой и расположились на ночлег.
Поздний ужин прошел молчаливо — все были подавлены увиденным. Накормив коней и выставив часовых, улеглись спать. Аргнар почувствовал, как в темноте возле него устроился Рип и, странное дело, прижался к человеку. Тогда он осторожно опустил руку на его загривок и погладил — волк не сопротивлялся. Так они и уснули рядом — одинокий волк и человек по прозвищу Странник.
В темном небе медленно плыла желтоватая болезненная луна, заливая Северную пустыню холодным бледным светом. На огромном стылом пространстве до самых Горячих ключей ничто живое не нарушало холодную тишину пустынной равнины.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *