Действие четвертое
Остывший камин и мамина сказка наночь Вторую неделю с перерывами обед и скромный ужин, на глубоко промерзлую землю с широко распахнутых небес опадал хрупкими редкими снежинками, валил пушистыми хлопьями, звенел ледяной крупой зимний снег. Утром мороз, разбавившись в мутном недолгом пребывании солнечного света, к вечеру крепчал, потрескивал промерзшими насквозь ветками жасмина и малинника, пробирая до костей поздних одиноких путников. В его дыхании отчетливо ощущалось присутствие самой смерти. Когда над горизонтом проваливался тонкий, изъеденный холодом за день ободок небесного светила, а небо начинало алеть, воздух становился хрустально прозрачным, и во дворы приходила серая поземка, мелкие зверушки, воробьи старательно прятались в укромные места и жались поближе к человеческому жилью. Ветер начинал завывать совсем по-волчьи в сквозных и остывающих печных трубах, старательно слизывая сажу с кирпичной кладки щершавым бледным языком.
В такое время, когда темнота расплескивалась под окнами щедрой вечерней рукой, проглатывая короткие тени, отбрасываемые на снег задубевшими деревьями и кустарниками, девочки прятались под огромное и толстое шерстяное одеяло на родительской кровати и, согревая друг друга тельцами, рассказывали необычайные, часто выдуманные по случаю, страшные истории.
Сегодня капризная печка в комнате, проглотив небольшую порцию легких и сухих дров, не дала взамен необходимую порцию тепла, а получив новую охапку немного сырых, не захотела их есть, а лениво дымила почти без тепла и пламени. Мама тоже где-то задержалась, скорее всего, в одном из издательств, перепечатывая неумелые, как она говорила, тексты грубых поэтов из крестьян, корректируя слова, размер, а иногда и смысл революционных произведений в холодной конторке, озябшими от холода нечувствительными пальцами.
— А вы слышали историю про Бубновую Даму? Если нет, то я расскажу ее вам, — глухим голосом, будто подвывавшая за окном вьюга, монотонно проговорила Нина, предполагая напугать младшую Веронику, которой только носик высовывался наружу из-под одеяла.
— Эта дама глубокими, зимними вечерами бродит по узким улочках города, и заглядывая в окна, ищет маленьких детей, которые в такой поздний час находятся дома совсем одни –одинешеньки, — продолжала старшая сестра, по-заговорщицки оглядываясь на среднюю Регину, — мол смотри, младшая наша, от страха даже на кухню одна не пойдет, из комнаты шага не сделает.
Она внимательно вглядывается из кромешной ночной темноты в окна комнат и ищет испепеляющим взглядом всех, кто спрятался или укрылся от нее.
— Не подходи к окнам! Не открывай шторы! Не выглядывай из-под одеяла, иначе она заберет длинной рукой твое сердце, Вероника.
— Отдай мое сердце! — вдруг закричала она, схватив сестричку за руку, чем напугала малышку до пронзительного крика. По случайности порыв ветра ударился в оконное стекло, забарабанил по карнизу крохотными кусочками льда и тем самым напугал снова и рассказчика, и кто внимательно его слушал. После внезапного стука и мелодичного позвякивания девочки разом громко вскрикнули и спрятались с головой в спасительную норку под шерстяным одеялом, под которым было очень темно и душно. Звуки доносились туда с небольшим опозданием и искажением, но было не так пронзительно страшно. Дети даже перестали дышать и почти не двигались, их сердечки стучали крохотными неустанными молоточками. Вдруг показалось, что внизу на первом этаже со скрипом открылась входная дверь. Спустя несколько минут послышались осторожные легкие шаги по лестнице, ведущей наверх, и кажется, сухой странный стук. Девочки онемели от ужаса. Кто-то неизвестный и злой приближался к дверям родительской спальни, ворча про себя слова непонятной молитвы или заговора.
— Наверное, это Бубновая Дама, прознав, что мы дома одни, решила навестить и забрать наши трепещущие от страха сердца.
По звуку распахнувшейся двери стало понятно, что она нашла комнату и вошла в нее. Возле печи что-то громко упало на пол и покатилось. Прошуршали неторопливые шаги в направлении кровати, и рука призрака, ухватившись за край покрывала, потянула его к себе. Сестры от такого закричали в один голос:
— Не трогай нас, Бубновая дама, не трогай! — и обнаружили такую родную маму, стоящую рядом и дрова, лежащие у печки. Уставшим голосом мама промолвила:
— Опять младшую пугаете! Почему за печкой не следите? Совсем потухла! А на дворе метель ревет, с ног сбивает! Давайте снова разожгем огонь и вернем в комнату такое необходимое тепло, потом приготовим чай и я расскажу вам другую историю, более веселую и по-настоящему светлую.
И мама, с нежностью посмотрев на своих перепуганных дочерей, ласково им улыбнулась:
— Договорились? Сергей Качанов-Брандт, 26.05.2016 |