Над озябшей улицей
Светлый месяц хмурится.
А от глаз прохожего
Вход покрыт рогожею. Дым колечком вертится —
Час гаданья с зеркальцем.
Ночью, после ужина,
Посмотреть — кто суженый? Ряженый, желанный
От мороза пьяный.
Смотри тихо, не зевай!
Примечать все успевай! Не туши своих свечей,
Сердце бьется горячей.
Отражение манит …
Вот дорога… Отец спит. И по ней да на коне…
Тени пляшут на стене.
Обернулся всадник вдруг,
Может это милый друг? Но лицо скрывает тень,
Картуз лихо набекрень.
Сердце стукнет и замрет,
И ладони словно лед. Да замерзшее окно,
Видно мне не суждено ….
С печи тянет сонный дух,
Вдруг огонь свечей потух. Скрип распахнутых дверей…
Шмыг… на лавку поскорей!
Снег дорожкой стелится,
Спит… и видит девица- Как сваты в четверг святой
Завалились в дом гурьбой.
„Ваш товар! У нас — купец!
Можно завтра под венец!» Но не видно жениха,
Сбоку, на плечо — рука…
Тяжела и холодна.
Где ты, милая жена? Там в холодном далеке
Мерзну волком на реке.
Да дорогу позабыл!
Этот свет мне стал не мил! Через зеркало пришел
И тебя едва нашел.
Опустились к долу очи,
Девица боится очень. Но с надеждой обернулась.
Закричала и … проснулась!
Лучик теплый на окне.
Сон приснился страшный мне.
Говор странный у дверей. “Открывай, дочь, поскорей!
К нам идут сваты гурьбой!
С ними — всадник молодой!
Завтра сможешь под венец…»
Сей истории конец.
Сергей Брандт, 13.01.2012 |