На высохшей кочке, у самого края, Касаясь когтём водяного потока, Лежит черепаха куском, чуть живая, И мысли её лишь о долгой дороге. Несутся мгновенья, слагаясь в минуты, И ночь заменяют рассвета просторы, Она не торопится даже, как будто, Шажок за шажком в ритме нескором. Ей вряд ли украсить вершину собою И это случится не в этом столетии, Летят облака над студёной водою, Как войны и кровь былых лихолетий. Срывается часто к воде черепаха И начинает подъем к звёздам снова, Проклятьем Сизифа её жизни плаха — Вперёд и вперёд! А упал — всё по новой! Но в отраженьи солнечных бликов Она, как последняя мира надежда, Измазана грязью потомков великих, Но остается собой, как и прежде Сергей Брандт, 27.03.2012 |