Вечер усталый пригладит камыш, Тени смешались в белесом тумане. Вспыхнули звезды над контуром крыш, Ночь наваждений пришла и обмана. Рвется в окно мотылек, как больной, Пахнет распаренной ряской с болота. Свет от луны, будто креп дорогой, Свежей росой обрамлен, с позолотой. Нимфы кружат, их ночной хоровод Лишь коростель наблюдает в сторонке. Вдруг из речных затуманенных вод В круг просочилась тень вроде ребенка. Пышный венок от бессмертия в дар, Светится кожа пергаментом тонким. В ручках Ундины цветок ненюфар Тлеет дыханием призрачно робким. Мечутся девы в продрогшей тиши, Просят впустить их в жилища чужие. Но оберег в каждом доме лежит — Жгучий чеснок, стебли горькой полыни. Испуганно тень от дверей отползет, Оставив ошметки древнейшего страха. Ночь наваждений теперь через год, Мелькнет у затона прозрачным рубаха. Сергей Качанов-Брандт, 26.06.2015 |