Наступит час, быть может и последний, В один из хмурых и холодных дней. Не солнечный да и скорей не летний, Когда устанет мир от глупости моей. И быстро пролистав тончайшие страницы, Нахмурит брови мимолетно древний Бог: «Не каешься? Рай будет тебе только сниться, Ведь грешному нельзя в божественный чертог!» «Вердикт твой не понять мне, о великий Боже! Я жил, дышал, грешил, но знал, что не всегда, Мои грехи тебе других грехов дороже, Что пресмыкание и есть людская глухота! А я к тебе всегда своей душой стремился, Всегда просил в несчастье — Боже, помоги! Но почему не мне твой свет в ладони лился? Всегда ты, Боже, щедро помогал другим». Вздохнул устало Бог: «Ты не понял, однако, Что скрыто в глубине подальше от всех глаз. На эту жизнь тебе — перо! Вот твоя плаха! Ну, а в конце, конечно, краткий звездный час». Мой голос вздрогнул: «Это дар иль плата, Которую положено мне жизнью уплатить?» Но Бог сказал: «Постой! Но и в ворота ада Тебе, поэт, сегодня тоже не войти!» Пульсируя, звезда скатилась вниз легонько, В кромешной темноте ребенок закричал. Жизнь продолжается, но этот привкус горький Всем людям Бог однажды словом завещал. Сергей Брандт, 14.01.2013 |