Наступит час, быть может и последний,
В один из хмурых и холодных дней.
Не солнечный да и скорей не летний,
Когда устанет мир от глупости моей.
И быстро пролистав тончайшие страницы,
Нахмурит брови мимолетно древний Бог:
«Не каешься? Рай будет тебе только сниться,
Ведь грешному нельзя в божественный чертог!»
«Вердикт твой не понять мне, о великий Боже!
Я жил, дышал, грешил, но знал, что не всегда,
Мои грехи тебе других грехов дороже,
Что пресмыкание и есть людская глухота!
А я к тебе всегда своей душой стремился,
Всегда просил в несчастье — Боже, помоги!
Но почему не мне твой свет в ладони лился?
Всегда ты, Боже, щедро помогал другим».
Вздохнул устало Бог: «Ты не понял, однако,
Что скрыто в глубине подальше от всех глаз.
На эту жизнь тебе — перо! Вот твоя плаха!
Ну, а в конце, конечно, краткий звездный час».
Мой голос вздрогнул: «Это дар иль плата,
Которую положено мне жизнью уплатить?»
Но Бог сказал: «Постой! Но и в ворота ада
Тебе, поэт, сегодня тоже не войти!»
Пульсируя, звезда скатилась вниз легонько,
В кромешной темноте ребенок закричал.
Жизнь продолжается, но этот привкус горький
Всем людям Бог однажды словом завещал. Сергей Брандт, 14.01.2013 |