Остывает пепел жертвенных костров,
Но безмолвен в этот час Сварог.
Тишина укрыла частокол дворов
И рекою вечность залила порог. Замолкает Тризна, оберег в руке,
Просьбу до небес не донес огонь.
И плывет ладья по большой реке,
Ложью да стреножен белокрылый конь. На Рода ложится византийский крест,
Отвернулись люди от своих богов.
Почернев от боли, умер светлый лес,
Льется в назиданье требой чья-то кровь. Вспыхнет вдалеке, уж не твой ль черед?
Нам не ждать от Круга добрых перемен.
Вместо хоровода — теперь крестный ход,
Вместо гимна Ладе — молитв душный плен. Мир не переменится, Mать — сыра земля!
Не хватает силы все видеть наперед.
Кровью перекрещены реки, лес, поля…
И обетом страшным запечатан рот. Посвященьем избранным — время уходить,
Примеряет пурпур новый из богов.
Смысл веками принятый нелегко забыть,
Во Христе жить праведно — народ не готов. Плачет, растворяется серебристый клин,
Ты безмолвен в тяжкий час, Сварог!
А Ярило-солнышко, он на всех один!
Да волна коварная перешла порог. Сергей Брандт, 06.01.2013 |