Спина! Где она только начинается, и где заканчивается? Неужели всё, что от макушки и до копчика спина? Если да, то мне всё болит. Но ведь ноги не спина, но и они мне болят. В общем, я весь состою из спины. Мне всё болит. Каждый шаг, каждый наклон и попытка выпрямится, доставляют мне боль. От этой боли я иногда смеюсь. Нет, я не сумасшедший, я смеюсь над собой и от безвыходности. Помочь мне никто не может. Жизнь моя на этом закончена. А ведь как начиналось, как начиналось… Сначала всё было хорошо. Я жил, любил, занимался спортом. Играл в большой теннис. В Берлине это модно. Но однажды во время игры, принимая мяч, я подпрыгнул и уже в воздухе понял – доигрался! Как я приземлился, не помню. Помню крики – вызывайте скорую, он умирает. Я пошевелил ногами и руками и понял – я живу. В больнице мне сделали рентген и сказали, что у меня сместился пятый позвоночник. И немного шестой. И что это не страшно, и что я буду жить, но плохо. То есть, до тех пор, пока мне вставят позвоночники на место. Немецкие врачи пытались, но не смогли. Тётя Ася купала, и натирала меня мочой, но и это не помогло, и к боли прибавился страшный запах ослиной мочи. Потом меня мазали белой и синей глиной. Глина сходила с трудом и моя кожа посинела. К боли, запаху, прибавился синий цвет кожи. И когда я уже думал о смерти и перевязал живот верёвкой, чтобы задохнуться, моя тёща вызвала за большие деньги тибетского монаха Чжасчи Тобгял, и его помощника Церин Вандю. Моя квартира превратилась в центр тибетской медицины. Как я говорил, слухи в нашем городе быстрее мысли тибетского монаха. В самый разгар лечения, когда Чжасчи Тобгял разложил на моей спине кости умерших животных, а Церин Вандю запел грустную песню, в дверь позвонили. Тёща открыла и я услышал: — Циля, я случайно узнала, что к вам приехал сам Чжасчи Тобгял, это правда? Не успела тёща ответить, как тётя Ася уже стояла рядом с Чжасчи Тобгяла. — Циля, что он делает? — Он лечит Мойшу. Ты что не видишь? — Циля, я вижу какие-то кости, и кто-то воет. И пахнет у вас, как в рыбном ряду на Привозе. Сейчас я буду лечить Мойшу по новой системе. Чжасчи Тобгял не успел увернуться, и кости полетели в его сторону. Тётя Ася, долго не думая, забралась на мою спину и стала ходить по ней, как по земле. Последнее, что я увидел, было искажённое от страха лицо Чжасчи Тобгяла и летевшая ко мне тёща. В туалет меня заносили на руках. Ел я сам. Чжасчи Тобгяли его помощник пропали, и больше в Берлине их не видели. И на Тибете тоже. На этом можно было бы закончить мою историю. Но!!! Слухи в нашем городе опережают рост цен на бензин. Но слухи слухам рознь. Сначала о нём заговорили шепотом и оглядываясь по сторонам. Говорили, что он приехал из Москвы. Потом тётя Ася доказала всем, что он прилетел из Киева. Но хромой Эберхард, сам, лично побывав у него, выяснил, Fisioterapoit родился в Одессе. И тогда город вздохнул. Одессит, да ещё массажист высшего разряда, этого в Берлине ещё не было. Записывались к нему на приём, как когда-то в ОВИР за визами. Моя тёща сделала то, что вошло в историю Германии. С помощью тёти Аси, она взяла где-то инвалидную коляску и два белых халата. Утром вдоль очереди шли две медсестры и толкали впереди себя коляску. В коляске, как вы понимаете, сидел я. Тёща сквозь зубы шептала мне: — Мойша, сделай идиотское лицо. Покажи им, что тебе больно. Очередь попыталась нас остановить, но тёща кричала: — Эр ис кранк! Эр зи нихт верштнеен. Их кракеншвестр. Унд дус ист майне помошница. Нас пропустили. Увидев меня, массажист, он же Антон, сказал: — Очень хорошо! Где болит? — Доктор, вы что, не видите, он в коляске, спина у него болит,— вместо меня ответила тёща. — Очень хорошо, болит, значит, жив,— и массажист крикнул,— на стол его, на стол. Появились люди в белых футболках, подхватили меня и понесли. Больно мне не было, нет, я не чувствовал боли, я ничего не чувствовал. Я просто хотел убить массажиста и людей в белых футболках. Меня положили на стол с дыркой для лица. Пол был паркетный и чистый. — Ну, будем вас лечить, если будет больно, кричите,— сказал доктор, и я почувствовал, как его пальцы побежали по моей спине. — Больно? — Очень. — А теперь? — Тоже. — А сейчас? — Нет. — Так я вас не трогаю, как же вам может болеть,— пошутил массажист. — Ты на ком эксперименты делаешь доктор? На мне? Ты это брось. А не то я тебе больно сделаю. Целый час массажист крутил мне ноги, руки, голову, и гладил копчик. Через час, вспотевший, голодный, но довольный массажист закричал: — Ставьте его на ноги. Появились люди в белых футболках, подхватили меня, и поставили на паркет. — Ну, идите, идите, вам уже легче. Я закрыл глаза и пошёл. Дошёл до стены, развернулся и пошёл обратно. Дошёл до массажиста, развернулся и открыл глаза. Оказывается, я стоял на месте. — Ну, идите, идите… На крик — да, идите,— в комнату забежала тёща. — Вы кого и куда посылаете, массажист несчастный? Моего зятя? И тёща левой рукой, заехала массажисту по печёнке. Люди в белых футболках откачали массажиста быстро. Увидев, что я стою, как памятник, а тёща немного отвлеклась, он подскочил ко мне, и со всего маху, коленом влепил меня в районе копчика и седалищного нерва. Ток пробежал по моему телу. Из глаз вылетели искры. В голове что-то загудело, и мой позвоночник зашевелился. Я чувствовал, как он вытягивался, как боль уходила в копчик, потом ниже и пропала. Не дожидаясь второго удара коленом, я побежал к двери. За мной с коляской на спине бежали тёща и медсестра. Я выздоровел. Я снова стал человеком. Правда, когда начинала побаливать спина, тёща лечила меня коленом. В общем, спасибо Антону. Если бы не он, я бы полетел на Тибет. Чжасчи Тобгял и Церин Вандю не оставили бы меня в беде. |
Спасибо автору за развеселый рассказ! Когда нас чем-нибудь новым порадуете?
Молчит автор. Наверное, уже никогда…
Длинно.Краткост ь — сестра таланта.