Сиреневые сны в дождливую погоду — 1 часть

Из снов сиреневых, за пеленой дождей,
В реке глубокой утонула нежность…

1.
— Артуур, папа хочет прогуляться, давай-ка и ты с ним!..
Мальчик с трудом оторвался от шахматной доски. Он почти решил задачу, но бабушкин взгляд говорил сам за себя. Отец уже был одет и мялся на выходе.
— Папа, можно я на коньках?..
Тот нехотя кивнул. Мальчуган быстро нацепил коньки, влез в куртку. Отец помог спуститься с крыльца.
Было морозно. Лезвия звонко застучали об асфальт — накануне Артурка с помощью ломика и лопаты на совесть вычистил двор. Добравшись до улицы, он неуверенно заскользил по утоптанному снегу и тут же упал. Отец за воротник поднял на ноги, взял за руку и потащил за собой.
Лампы на столбах испускали болезненный желтый свет. На улице стояла полная тишина, иногда нарушаемая собачьим лаем. Деревья, дома, заборы, припорошенные вчерашним снегом, выглядели заброшенными. Только кое-где горящие окна, да дымящиеся трубы подтверждали, что в домах присутствует жизнь. К привычным запахам примешивалась вонь паленой резины, видимо, кто-то из соседей топил печь покрышками. Отец остановился, зажег сигарету, и они пошли дальше. Коньки были маловаты и ноги мальчика стали замерзать, но он терпел, стараясь больше двигаться. Они прошли пару кварталов и добрались до шоссе. Поглазев несколько минут на проезжающие автомобили, свернули назад. У столба с разбитым фонарем отец отошел в тень. Из внутреннего кармана пальто воровато вытащил бутылку. Открыл зубами пробку и сделал несколько глотков. Артурка насупился. Только вчера отец дал слово ему и бабушке больше не пить.
— Папа, ты же обещал!..
— Это легкое вино, сынок, от него я не опьянею, — чуть поперхнувшись, стал оправдываться отец.
Зная наверняка, что дорога назад будет нелегкой, мальчик заволновался. Отец снова закурил и еще приложился к бутылке.
— Папа, пошли домой… — заканючил Артурка, мечтая добраться до дома, пока отец не опьянел. — Хватит пить!..
Он стал ловить руку отца и пытаться вырвать вино. Отец нервно оттолкнул.
— Я за тебя жизнь отдам, а ты, дурак, меня не понимаешь! — вдруг громко с укором сказал он.
Не обращая внимания на расстроенного мальчугана, он прикончил портвейн и кинул бутылку под забор. Раздался звон стекла. Испугавшись, что шум привлечет хозяев, отец взял мальчика за руку и быстрым шагом направился в сторону дома. Отца уже начало пошатывать. Артурка бросил взгляд на его лицо и по отстраненной улыбке понял, что тот уже опьянел. Вскоре началось то, чего боялся мальчик. Отец остановился и наклонился к сыну.
— Вот ответь, Артур, — начал он, развернув мальчугана к себе, — почему ты по-свински ко мне относишься?
— Почему по-свински? — растерялся мальчуган.
— Потому что ты — лентяй! Я был лучшим студентом на курсе, я — инженер, а ты — двоечник! Ты хоть понимаешь, недоумок, что ты в душу мне плюешь? Мне стыдно, что у меня такой сын! — отец больно сжал мальчугану локоть. — У тебя что, нет условий делать уроки? Ответь!..
— Есть условия…
— Так какого хрена ты их не делаешь?!
Мальчуган молчал.
— Ну!..
— Я делаю…
От отца неприятно пахло вином и табаком. Артурка боялся подобных вопросов, когда отец был подшофе, можно было получить по лицу. Отец в юности был неплохим боксером и бил резко, неуловимым кистевым движением. Пощечины у него выходили обжигающими, болезненными. Артурка никогда не успевал среагировать. Объясняться тоже было бесполезно. Это была игра в одни ворота, где отец был главным игроком, судьей и болельщиком. Любой ответ, в зависимости от настроения, интерпретировался им как угодно. К счастью, в этот раз все закончилось быстро. То ли мороз помог, то ли отец был не в том настроении. По дороге к дому Артурка часто падал, просил отца двигаться медленнее, но тот хоть и пошатывался, но шел быстро.
Света на веранде не было. Перед калиткой отец пустил мальчика первым.
— Пойди, посмотри, что там мать делает…
Артурка знал, что бабушка ждет. Переживая, что она опять расстроится, стараясь не стучать лезвиями, он прошел во двор. На крыльце с трудом стянул заледеневшие коньки. Зажегся свет, дверь открыла бабушка.
— Опять за свое?.. — с тихой болью спросила она.
— Да. У него бутылка была с собой. Я говорил, а он психует…
Бабушка помогла ему раздеться и ушла в свою комнату. В центре комнаты стоял приготовленный для него тазик с теплой водой и маленький стульчик. В окно веранды тихо постучали. Артурка отодвинул шторку и махнул отцу. Усевшись, он с наслажденьем опустил в воду закоченевшие ноги. Тихо вошел отец.
— Бабушка спит?
Мальчик кивнул. Отец разулся и, покачиваясь, прошел в комнату. Его лицо не предвещало ничего хорошего.
— Артур, принеси дневник! — сказал он, когда мальчуган закончил греть ноги. — А лучше тащи-ка весь портфель!
Артурка закусил губу. Пытка продолжалась. Он глянул на спасительный диван. Хотелось одного: завалиться и тут же заснуть. Сон это как избавление, когда отец пьяный. В голове бешено закрутились мысли: как бы отвлечь отца, что можно сделать?..
В дневнике были две двойки — по математике и поведению, и единица по географии, неудачно переделанная в четверку. Кроме того внизу дневника красовалось написанное красными чернилами обращение к родителям, с просьбой срочно прийти в школу. Если отец увидит послание классной руководительницы и придет в школу!?.. Мальчугана пробил пот от одной мысли. Действуя на опережение, Артурка уже показывал дневник бабушке и просил отцу не говорить. Она хоть и ругала, но обещала сходить в школу сама. Теперь дело принимало непредсказуемый оборот.
С сардонической улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего, отец открыл портфель. Артурка напрягся: сейчас начнется!.. Отец запустил руку и… вынул из портфеля книгу восточных сказок.
— Что это?
— Сказки.
— …с днем рождения, сынок, люблю, не скучай… — медленно прочитал он надпись на обороте. — Откуда она у тебя?
— Мама подарила на день рожденья…
— Когда ты ее видел?
— Она в школу приходила.
Мама появилась неожиданно. Шел урок литературы, изучали Лермонтовского «Мцыри».
И вспомнил я отцовский дом,
Ущелье наше и кругом
В тени рассыпанный аул;
Мне слышался вечерний гул
Домой бегущих табунов… — выразительно декламировала одноклассница.
Артурка сидел на задней парте и прятался за широкой спиной Филинова, боясь, что учительница вызовет к доске. Домашнее задание — выучить первые три части — он не выполнил. Тамара Павловна похвалила девочку и уткнулась в журнал, выбирая очередную жертву. Класс притих. Мальчик не сомневался, что следующим к доске пойдет он. В это время в дверь постучали, учительница вышла. Все взбодрились, в надежде, что урок сорвется. Артурка ожил, он уже не прятался, а строил рожи девчонкам и плевался в трубочку шариками из жеваной промокашки. Вошла Тамара Павловна и все замолчали. Она как-то странно посмотрела в его сторону. Он сжался. Филин предательски наклонился, ему вдруг приспичило поправить шнурки.
— Артур, выйди, к тебе пришли, — тихо произнесла она и поманила пальцем.
Удивленный, слегка напуганный, мальчуган почуял западню. Недаром классная пугала комнатой милиции. Он вышел из-за парты и замялся.
— Иди, иди, — подбодрила учительница.
Артурка вышел из класса и не поверил своим глазам: в коридоре стояла мама. Она протянула руки. Но Артурка словно прирос. Мама подошла и обняла.
— С Днем Рождения, сынок! — она полезла в сумку и достала книгу. — Это тебе мой подарок.
Артурка взял книгу и молча смотрел на мать. Она пыталась улыбаться.
— Ты меня заберешь сегодня?.. — спросил он.
— Не сейчас, мне надо закончить дела…
Отец пролистал несколько страниц и положил книгу на стол.
— Зачем ты ее таскаешь в портфеле, она же тяжелая, — хрипловато произнес он после минутной паузы.
— Я обещал дружку, он хочет почитать… — нашелся Артурка. Эта книга уже полгода лежала в портфеле.
Отец взглянул на него и встал из-за стола.
— Будет и на нашей улице праздник… — произнес он и ушел курить на кухню. Артурка тут же завалился в постель и сделал вид, что спит. В этот раз с дневником пронесло.

* * *

Пока аэробус набирал высоту, мужчина откинулся в кресле и закрыл глаза. Несмотря на то, что летать приходилось довольно часто, эти две фазы — взлет и посадку, он всегда переносил болезненно. Вскоре самолет выровнялся. Достав ноутбук, он принялся редактировать статью. По салону пробежало легкое оживление, начали разносить напитки.
— Want something to drink?
Он поднял голову. Стюардесса с русой косой на плече светилась.
«Красивая, — подумалось ему, — может, из наших?..» Он хотел было заговорить по-русски, но передумал.
— Yes, I would prefer whiskey.
Мужчина взял пару виски и, выждав, когда девушка с тележкой продвинется вперед, выпил залпом один. Глянул на информационный экран: игрушечный самолетик лишь на несколько сантиметров отдалился от Франкфурта. До Алма-Аты лететь еще шесть часов. Мужчина вернулся к статье, но мысли прыгали, пальцы не слушались. Как ни старался, настроиться на тему не удавалось. Он промучился со статьей еще с полчаса и закрыл до лучших времен.
Причина сегодняшней творческой немощи находилась совсем рядом, на рабочем столе. Короткий текст, скопированный из своей страничке в социальных сетях и сохраненный под безымянным Document Microsoft Office Word (2). Он не удержался и навел на него стрелку.
В последнее время он редко заходил на этот сайт. Активная первоначальная фаза общения с друзьями детства, однокашниками и знакомыми быстро увяла. Оказалось, что легкая доступность общения нивелирует ее ценность. Рассказы о житье-бытье, фотографии на фоне заморских городов, пальм и лазурной глади, по сути, за небольшим исключением, нехитрые жизненные истории были похожи. Все старые знакомые, выныривавшие, словно поплавки, из глубин интернета, были людьми хрестоматийной постсоветской судьбы — живые осколки кода-то огромной страны, раскиданные по миру и выживающие всяк по своему. Годы и расстояния стерли связующие некогда грани. Жизнь раскидала людей по дорогам, которым уже не суждено пересечься. Для многих торчание в интернете было не больше чем самоутверждением и прожиганием бесполезного времени. Те же, кому удалось в жизни поймать крупную рыбу, сентиментальной тоской по прошлому не страдали и в социалках не сидели, хотя и, некоторые, имели странички с ликами. Так он написал однокашнику, с кем когда-то дружил и лазал в институтские годы по балконам к девушкам в общежитие, но ответа не получил. Потом узнал, что имярек перебрался в Москву и выбился в большие люди.
Письмо от некоего Эдуарда он обнаружил случайно. Фамилия ничего не говорила. Вначале зацепило лишь то, что незнакомец был земляком, алмаатинцем. Ему тогда подумалось, что на него наткнулся кто-то из старых и забытых знакомых. Он подтвердил запрос на дружбу и в то же день получил сообщение. Оно было коротким и состояло всего из нескольких предложений. Это сообщение, написанное человеком, которого он никогда не видел, и было причиной, заставившей нарушить привычный порядок, всполошить семью, начальство и отправиться в Алма-Ату. Текст он помнил наизусть, но не удержался и еще раз пробежал глазами.
В родном городе он давно не был и в обозримые годы туда не собирался. Еще несколько дней назад ему бы и в голову не пришло, что будет сидеть в салоне Люфтганзы со стаканом виски в руке и бередить себя тем, что давно угасло. Или почти угасло…
Последние лет тридцать он часто думал об Эдуарде. Гадал, каков он на внешность, чем интересуется, как живет. Иногда он завидовал ему, чаще ненавидел, одно время пытался и вовсе выкинуть из своей памяти. Безуспешно — он всегда ощущал с ним некую болезненную одностороннюю связь.
Когда-то Эдуардом мама хотела назвать его самого, но отец настоял на другом имени.
Мужчина глянул в окно, далеко внизу кучился океан облаков. Чтобы скоротать время, он принялся раскладывать пасьянс.

продолжение следует…

Автор

Марат Галиев

журналист, во Франции с 2001 года мой ютюб канал: https://www.youtube.com/channel/UCo-q4CpBCcfYSob5WHGVWlA?view_as=subscriber

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *