повесть, фантастика
2.
Сом жил в поселке Илийск, названном когда-то в честь реки, на берегу которой стоял, и водами которой, впоследствии, и был уничтожен. А жил он в одном из уцелевших после затопления домов.
Поселок сгинул с карты Земли в 1970, когда перекрытая плотиной река образовала водохранилище. Население было переселено с насиженных мест в строящийся на берегу будущего искусственного водохранилища городок Капчагай и в Рыбколхоз, ─ рыбацкий поселок у устья впадающей в озеро речки Каскеленки.
А наткнулся Сом на поселок случайно, когда обследовал свои владения. Он как раз проплывал в том месте, где уходила под воду староилийская трасса выходящая из Николаевки. На дне стоял затопленный водой город -призрак — Илийская Атлантида! Вид затонувшего поселка впечатлял. Он был разделен железной дорогой, очертания которой местами угадывались под илом. Отчетливо просматривались многочисленные параллельные друг другу улицы, простирали свои ветви заросшие водорослями и умершие деревья, бывшие когда-то цветущими садами. Дома в основном были полуразрушены, либо разобраны, но многие уцелели, а некоторые так хорошо сохранились, что казалось сейчас откроется дверь, и из дома выйдут люди. Но вместо людей здесь теперь жили новые обитатели. Полусгнившие заборы и калитки остались без работы, так как при всем своем желании не могли помешать новым поселенцам проникать в жилища прежних хозяев. Казалось, поселок заколдован, а люди, населявшие его, превращены в рыб.
Во дворе одного из домов, Сом обнаружил скелет собаки. Она так и осталась на своем посту, посаженная на цепь, и забытая неблагодарными людьми. Скелет висел на дереве, видимо, собака боролась до последнего, но длина цепи была всего четыре метра.
Поселок находился под двадцатиметровой толщей воды, и эта глубина устраивала Сома. Он облюбовал один из домов и поселился в самой большой комнате. Комната была просторная и понравилась ему. Из-под ила виднелись даже очертания кровати, но при всем желании Сом на ней не поместился бы. А проникал в свое жилище Владыка несколько экстравагантно — через отсутствующую крышу.
Дом, облюбованный Сомом, находился на краю поселка и принадлежал явно богатому человеку. Угадывался большой огороженный участок земли вокруг него, рядом многочисленные хозяйственные постройки.
Вечерами Сом гулял по широким улицам, наводя ужас на местное население. С появлением его в поселке рыбьего народа, в основном из числа средних и крупных особей, поубавилось — кто рискнет жить в таком опасном соседстве? — но мелюзга осталась. В основном это были лещи и подлещики, пугливые воблы, неприхотливые карасики, на которых Сом и не думал покушаться.
Владыка предпочитал более деликатесную пищу чем костлявая мелюзга. Завтракать он любил моллюсками, которых собирал на дне, и дробил своими мощными зубами как семечки. Обожал раков, во множестве расселившихся в затопленном поселке. Когда чувствовал желание полакомиться чем¬то более серьезным, охотился на диких уток, часто садящихся на капчагайские воды в районах заповедников, где пернатых никто не обижал. Один раз хотел схватить даже лебедя, но пожалел, уж больно красива была птица. А из рыб, в гастрономическом плане, больше всего обожал средних размеров усача и сазана. Не брезговал крупными голосистыми лягушками, не пропускал возможности перекусить ондатрой, но никогда не употреблял в пищу трупятину, хотя видел, что другие сомы порой этим грешат.
Под трупятиной подразумеваются не несчастные утопленники, а мертвая рыба. Утопленников же, а Владыка не раз встречал на дне или на поверхности их опухшие посиневшие тела, ни он сам, ни другие сомы, в противовес укоренившимся заблуждениям, в пищу не употребляли.
У огромной рыбы не было естественных врагов в своих владениях, кстати, совсем не маленьких: озеро Капчагай растянулось на 180 км, а в ширину на 22 км и вмещает в себя тридцать миллионов кубометров воды.
Ведь несмотря на многочисленную колонию водных обитателей, ни один вид не имел таких колоссальных размеров, несокрушимой силы, и огромной пасти, по самую глотку усыпанной рядами острых зубов. В половину подобной величины достигали лишь осетры¬шипы, но они не были хищниками, а их размер придавал им больше чувства безопасности, чем агрессии.
Другие же хищники, такие как судак и жерех, достигая иной раз тоже приличных размеров, — до метра и более, предпочитали не связываться даже с молодыми сомами, и часто разнообразили собой меню Владыки. Лишь один враг был у сома — человек. И этот враг был настолько опасен, что стоил всех остальных. Его побаивался даже сам Владыка. Вернее сом остерегался не самого человека, — человека он мог бы убить ударом хвоста, или даже проглотить, — а коварства, коим наделено упомянутое двуногое существо.
А в коварстве двуногим нет равных на земле!
И чего только не придумал ухищренный человеческий мозг, чтобы истребить рыбье племя! Тут и всевозможные сети, от «липучек», в которой запутывается даже мелкая рыбешка, до крупноячеистых, рассчитанных на гигантов подводного мира. А сколько им придумано привлекательных насадок, чтобы скрыть ядовитые жала крючков, готовых вонзиться в рыбьи глотки. От одного вида блесен, количество которых невозможно сосчитать, закружится голова. Также людьми используются такие подлые штуки, как донные петли из толстой капроновой лески, поджидающие рыбу на дне, когда она кормиться. Всевозможные переметы, с тысячами крючков, буквально перекрывают небольшие заливы и заводи! Но самое страшное и варварское орудие лова, это «самоловы», когда по дну разбрасываются огромные, острые как бритва металлические крюки, в расчете на то, что рыба напорется на один из них, начнет паниковать, биться, зацепится за другие, и тогда уже ничто не спасет ее от верной гибели. А если случится чудо и вырвется рыба на свободу, ей все равно не жить, уж больно смертельные раны наносят подобные вещи. И нет покоя рыбе от алчного двуногого существа! Ведь даже схоронись она на глубине, чтобы отдохнуть и перевести дух, это не означает, что она в безопасности. Тут же с лодки опустится «кошка» с отточенными зацепами, и начнет рвать в клочья рыбью плоть, стараясь вонзиться поглубже и вытащить жертву на поверхность.
Но даже это, при всем своем ужасе, не влияет так на поголовье водных обитателей, как тот факт, когда человек отравляет воду ядами с рисовых и арбузных полей. Тогда наступает настоящий мор, не оставляющий шанса не только для рыб, но и для всего живого, что живет в озере.
Днем Владыка от скуки фланировал недалеко от пляжей, и пялился на отдыхающих. И часто какой-нибудь самонадеянный и беспечный пловец, заплывающий далеко от берега, и не подозревал, что рядом с ним плывет акула пресных морей. Именно пресноводная акула! И причем не уступающая ни в силе, ни в хищности, ни в размерах, настоящим акулам морей соленных. А мало кто знает, что спровоцировать на нападение рыбу под названьем сом, — дважды два!
Владыка давно убедился, что шум, издаваемый пловцом, особенно неумелым, идентичен по частоте шуму бьющейся на крючке или попавшейся в сеть рыбе. А ступни ног и руки пловца, подслеповатыми по своей природе сомами, вполне могут быть ошибочно приняты за аппетитных лещей или сазанчиков. И хоть рыба сом не является людоедом и специально не охотится на гомо сапиенс, нет гарантии, что в ногу беспечного пловца, совершенно неожиданно, вдруг не вцепится двух трехметровая махина состоящая из стальных мускулов и огромной пасти, с несчетным количеством острых как иглы зубов. Конечно, когда охотник поймет, что охотничий трофей ему явно не по вкусу, он постарается его выплюнуть. Опасность в том, что зубы у сома многочисленны, очень остры и загнуты во внутрь. А если учесть, что, повинуясь инстинкту, сом потащит свою жертву на глубину, то у атакованного им пловца мало шансов на спасение.
Один раз Владыка сам наблюдал, как в общем-то небольшой полутораметровый сом схватил за руку сидящего в лодке, и шлепающего ладошкой по воде, беспечного отдыхающего. Правда в тот раз последнему повезло. В первую очередь в том, что атаковавший его сом был далеко не в лучших для этой рыбы размерах, иначе человек мигом оказался бы утянут на дно. А во вторую очередь, того спасло то, что в лодке были люди, которые и помогли подтянуть рыбину, раздвинуть рукояткой весла пасть, и извлечь руку несчастного. Пока лодка с раненным добиралась до берега, за ней тянулась кровавая полоса. Так что можно только предположить, насколько покалечена была его рука.
Нельзя не сказать еще одно: большую опасность представляет хвост сома, им рыба действует как рукой. Крупные сомы ударом своего хвоста могут послать в нокаут крепкого мужчину, а очень крупные, и убить. А еще он может своим хвостом сбить в воду зазевавшееся животное, особенно, когда за кромкой берега присутствует достаточная для этой крупной рыбы глубина. Всякие случаи были!
В Баканасе, например, где Или широка и полноводна, в 1968 году исчез восьмилетний сынишка егеря, ушедший к реке за водой. Все кто знал мальчика, были уверены, что выросший у воды и плавающий как рыба он не мог утонуть. Бедняга егерь перегородил реку сетями, надеясь выловить тело мальчика, но тщетно — тела так и не обнаружили. Милиция записала ребенка как без вести пропавшего, и лишь егерь знал, что сынишку утащил гигантский сом. А вскоре в действительности был выловлен огромный экземпляр, в желудке которого обнаружили детские сандалики. Некоторые опытные рыбаки утверждали, что мальчика сбил сом.
Благодаря упомянутой способности работать хвостом, Владыка раз ухитрился стащить в воду стоящего на низком обрывистом берегу ягненка, пьющего воду, и с удовольствием проглотил его целиком.
Порой Сом совершал по озеру длительные путешествия, проплывая за несколько дней сто и более километров. И не смотря то, что его всегда тянуло к местам отдыха и скопления людей, тем не менее часто, особенно когда была плохая погода, он уходил в восточную часть Капчагайского озера, туда, где, поплутав по соседнему Китаю и вернувшись на родину, в водохранилище впадает река Или. Там, где официально значатся заповедные места, он отдыхал. Владыка находил какой-нибудь глубокий омут, залегал в темной и прохладной глубине, и искусственно впадал в спячку, давая напряженным нервам расслабление.
Кроме официальной резиденции в затонувшем поселке, был у Сома и свой автопарк из нескольких утонувших в разное время легковых автомобилей. Самым раритетным была старая послевоенная «Победа», заросшая илом и водорослями. А самым свежим экспонатом были «Жигули», которые провалились под лед прошлой зимой, когда нетрезвые и бесшабашные любители подледного лова рассекали на них по замерзшему зимнему озеру.
В салоне старой «Победы» сидел хозяин, видимо, не сумевший вовремя выскочить из машины, когда она провалилась под лед. Может спал, а может, не доверяя подводному народу, не захотел оставлять машину без охраны. Так, по крайней мере, показалось Сому, когда, охотясь за крупным раком, он сбил ил с лобового стекла и обнаружил темный силуэт за рулем.
И много еще тайн хранило Капчагайское озеро.
Как-то, возвращаясь из устья Или и дефилируя по северному берегу в сторону Чингильдов, в семи километров от берега, напротив Седьмой насосной станции, Сом наткнулся на странный объект, напоминающий затонувшую подводную лодку или гигантскую горбатую гусеницу. Издалека можно было бы ее принять за забытый на проходивших когда-то по дну железнодорожных путях состав. От объекта исходило пугающее мощное излучение, парализующее волю и органы чувств. Кто-то явно управлял его волей. Владыка сразу почувствовал себя неуютно — тело не слушалось. Против своего желания он подплыл к «гусенице». Как только он приблизился, из объекта выплыли непонятные человекообразные существа. Они были в каких-то подводных костюмах, но не пускали пузырей, как аквалангисты, и, плавали быстро как рыбы. Они направили на него светящийся прибор, после чего Владыка застыл. Чувство тела полностью исчезло, навалилась темнота. Последнее, что он запомнил, его куда-то тащат.
Затем были огромные темные глаза с красными зрачками. Из зрачков исходил тонкий как игла зеленый луч. Рыбина лежала перед ними обездвиженная, чьи-то руки подключали к голове провода, втыкали какие-то иглы. Затем глаза рыбины закрылись, луч исчез, вместе с ним ушло сознание…
…Через какое-то время Сом очнулся неподалеку от объекта и в окружении существ. Они похлопывали и поглаживали его со всех сторон. Он долго приходил в себя. Затем, очнувшись, Владыка разбросал ударами хвоста навязчивых незнакомцев и, что есть силы, дал деру. Впрочем, ему никто не помешал. Тем не менее, впоследствии, он стал часто приплывать сюда, чтобы поглазеть на непонятных существ. Они поощряли его любопытство, пытались прикормить его рыбой и завязать с ним дружеский контакт.
Их «гусеница» торчала на дне неделями. Днем она становилась прозрачной и можно было видеть сквозь нее плавающих рыб. Иногда, черными безлунными ночами, незнакомцы выходили из воды в мир воздуха. К удивлению Владыки (он специально в таких случаях поднимался наверх), над водой «гусеница» была также невидима и бесшумна, как будто ее и не было. Лишь по исходящему от нее неприятному воздействию, отчего охватывала необъяснимая паника, он знал, что «гости» зависают над озером. Вскоре он к ним привык.
А вообще ночами, и Сом в этом убедился, передвигать по озеру было опасно. Не в том, что можно было повстречаться с подобными себе исполинами, а таких на дне Капчагая немало, а в том, что озеро буквально перегородили сетями браконьеры.
Днем сети были видны, а ночью была опасность их не заметить. Как-то ночью, во время охоты, Владыка погнался за крупным с лопату лещем и чуть было не попал в сеть. После этого он устроил настоящую войну браконьерам и каждую ночь дырявил и спутывал сети. А делал он это так: видя сети, он сначала аккуратно обследовал их, затем включал свой мощный хвост и проходил сети как нож масло, доводя ненавистные снасти до состояния полной негодности. И если бы хоть маленькая толика проклятий, обрушенных рыбаками на его голову, сбылась, Владыка, в нарушение законов физики, испепелился бы не выходя из воды.
Конечно, существовала при таком приеме опасность застрять в сетях, но только теоретическая. Ибо не было еще таких сетей, способных пленить его! Только одной сети он боялся ─ «накидки», которую швыряют в воду наподобие лассо, и она, под действием многочисленных грузил, опускается на дно и может опутать сверху. Из такой сети выпутаться почти не представлялось возможности. И поэтому приходилось всегда быть на чеку.
Иногда, находясь в хорошем настроении, Сом баловался тем, что дразнил рыбаков. Он подплывал к леске, находил безопасный участок без крючков — часто это было грузило, или коробочка с прикормкой, и, аккуратно зажав их своей мощной пастью, энергично оттаскивал на несколько метров. Создавалась имитация поклевки крупного сазана. Затем, чувствуя как трепещет на другом конце лески чья-то рыбацкая душа, и играя в «большую рыбу на крючке», приближался насколько возможно ближе к берегу. В самый ответственный момент, когда рыбак уже праздновал удачу, отпускал леску. То, что творилось затем на берегу, сильно развлекало его.
А были еще и другие приемы. Например, когда все катушки начинали трещать, возвещая своим хозяевам, что на закиды клюнула целая стая рыб. Или когда рыбаки, вытащив снасти, удивленно качали головой, так как снасти были либо переплетены между собой, либо спутаны как гордиев узел.
Не раз сом таким образом поступал и со старым рыбаком, облюбовавшим безлюдное место вдали от основной массы рыбаков, и поражавшим своим умением вылавливать рыбу даже тогда, когда ни у кого не клюет.
Сом давно знал старика, и даже разок побывал у того в руках. Продолжение следует.. |
