Рассказ, триллер Он и сейчас стоит перед глазами, — высокий дом с потрескавшимися ставнями и черной крышей. С пугающей непроницаемостью пустых, давно немытых окон, и обвалившейся штукатуркой фундамента. Таким я его запомнил в последний раз.
Когда-то, этот дом был новым. Его построила моя бабушка для своей младшей дочери, — для моей матери. Говорили, что бабушка с дедушкой, раньше были богатыми и целый квартал в городе, где ныне располагаются административные органы, принадлежал им. В-тридцатых, семья бабушки была раскулачена, а в 1938 году, когда родилась мама, мой дедушка пропал в следственных подвалах. Конфисковали все, но, видимо, что-то из былого достатка удалось сохранить. Мама рассказывала мне, что в детстве она играла царскими золотыми десятками, что бабушка иногда приносила из подвала и давала детям. У матери было еще три сестры. На огромном участке, кроме своего дома, бабушка для каждой построила по дому. Так как моя мать была младшей, ее дом построили последним. Но мать в нем не жила. Она уехала учиться в Алма-Ату, вышла замуж за моего отца и осталась в городе. А к бабушке мы ездили на лето.
Меня всегда пугал этот дом. Еще когда был маленьким, я любил подниматься на его высокое крыльцо и пускать с него мыльные пузыри. Но, почему-то, всегда спиной чувствовал угрозу. От дома что-то исходило и я это чувствовал. Тем не менее, меня всегда разбирало любопытство, так хотелось посмотреть, что же там внутри. В дом попасть я не мог, потому что он был всегда закрыт. Тогда я еще не знал, что после одного случая, я больше не смогу подходить к этому дому. Не думал, что мой детский страх навеки поселится в нем.
Случилось это летом, когда мне было пять лет. Я как раз накануне провинился, так как чуть не сжег сарай с сеном. Помню, получил хороший нагоняй и попал в разряд неблагонадежных. Такого активного ребенка, оставлять без надзора было опасно. Как-то маме надо было уйти по делу, и она решила эту проблему просто. Побоявшись оставлять меня в бабушкином, где я наверняка мог что-то натворить, она закрыла меня в пустующем доме. Причем я был заперт на веранде. Кроме входной, на веранде была синяя с потрескавшейся краской дверь, закрывавшая от меня остальные комнаты. В прихожей находился старый кожаный диван, стол и шкаф. Над столом большое ажурное окно из множества окошечек. Окно запиралось изнутри на шпингалет. Уходя, мама была уверена, что, если я даже открою окно, я не смогу выбраться, так как веранда была очень высокой. Мама принесла мне игрушки, оставила воду и домашние булочки. На всякий случай, перед дверью было поставлено ведро.
— Не скучай, я схожу на базар и скоро вернусь, — ласково улыбнулась она и вышла наружу. Я услышал, как провернулся ключ. Шаги на лестнице стали удаляться. Я тут же залез на стол и стал стучать в окно. Мне так хотелось, чтобы мама повернулась и еще раз посмотрела на меня, помахала мне рукой. Но она скрылась за воротами и не оглянулась. Расстроенный ее уходом, я остался один. В доме стояла полная тишина. Вскоре детское любопытство взяло свое. Я начал обследовать веранду. Первым делом осмотрел шкаф. Кроме старой одежды, обуви и коробки со свечами я ничего не нашел. При виде белых новеньких свеч, глаза мои загорелись. Такое богатство! Но как не искал, спички, к сожалению, или к счастью, в моем запертом мирке отсутствовали. Таким же подробным образом были обследованы диван и стол. Внутри дивана я нашел несколько старых газет и журналов. Больше в комнате ничего не было. Кроме синей филенчатой двери. Дверь интриговала. Это были ворота в таинственный мир. Я несколько раз толкал ее и даже пинал. Дверь трещала, гудела под моими ударами, но не открывалась. Еще в самом ее центре я заметил эллипсоидный сучок. Я толкнул его рукой, и он слегка поддался, что меня очень обрадовало. Мне захотелось его выдавить и посмотреть что же там в комнатах. Но сколько ни пытался, сучок хоть и двигался, но сидел крепко. Вскоре я забыл про дверь, так как устроил гонки на машинах. Я тянул их за веревки и носился по веранде. Вскоре я устал и уселся на диване. Мне представлялось, что вот-вот по лестнице послышатся шаги, звякнет замок и войдет мама. Обнимет и выпустит на волю.
Неожиданно, дверь произвела шум. Заинтригованный, я пялился на нее с открытым ртом. Кусок деревяшки упал, его явно вытолкнули с той стороны. Дальнейшее я помню с трудом. Помню, что какая-то сила потянула меня к двери. Через дырку, я видел какое-то мерцающее сияние. Схватив стул, я подтащил его к двери. Взобравшись на стул, обмер: через отверстие на меня смотрел красный, с желтыми прожилками и с черным зрачком глаз. Сначала я принял его за яблоко. Но глаз вдруг зашевелился, и зрачок нацелился в меня. Глаз смотрел не мигая и у меня все похолодело. Я отпрянул и спрыгнул со стула. С той стороны послышались пыхтение и какие-то шорохи. Вдруг я увидел, как через дырку медленно выползает что-то, похожее на змею. Рассмотрев, я догадался, что это палец. Он был покрыт темной шерстю. Ноготь на пальце был длинным и черным, загнутым как клюв. Палец вытягивался и достиг середины комнаты. Как бы потеряв ориентировку, на мгновенье замер. Затем скривился в мою сторону и, покачиваясь, словно змея, стал тянуться ко мне. В ужасе я соскочил с дивана и взобрался на стол. Палец повернулся ко мне. За моей спиной было окно. Я прижался к нему спиной и с ужасом наблюдал, как палец приближается. От страха забыв про шпингалет, я в истерике начал биться спиной об окно. Неожиданно раздался треск, звон стекла и я вывалился наружу.
Меня спасло то, что под окном веранды были рассыпаны несколько мешков картофеля для просушки перед закладкой в погреб. Я брякнулся спиной на картошку и не почувствовал боли. Я закричал. То есть, мне казалось, что я дико кричу, но, как оказалось, я лежал с открытым ртом и не издавал звуков. Таким меня нашла бабушка. Она схватила меня на руки и унесла в свой дом. Там уложила в кровать и укрыла одеялами. Стала энергично оглаживать меня руками и читать надо мной молитвы. Вскоре в комнату зашла мама и испуганно уставилась на нас. Бабушка что-то спросила, мать стала оправдываться. Я никогда не забуду, как бабушка залепила ей такую пощечину, что мама чуть не упала. Оставив меня с матерью, бабушка ушла и вернулась с несколькими стариками. Как мне потом рассказывали, они отчитали все комнаты и на стенах развесили холсты с молитвами. Больше я в тот дом не заходил. После этого случая бабушка отделила дом от своего участка забором и продала.
После смерти бабушки, дочери разъехались. Как то, будучи взрослым, я посетил тот город. Я нашел улицу и дом бабушки. Справа от дома бабушки, узнал дом своей матери. Выглядел он уже не так, как я его помнил, но я узнал его. Не знаю почему, но меня всегда тянуло сюда приехать.
Я постучал в те же знакомые с детства огромные ворота. Точно также загремела цепью и залаяла собака. Из калитки выглянули незнакомые люди. Я рассказал, что этот дом когда-то был нашим. Новые хозяева отвечали доброжелательно и даже пригласили выпить чая. Я не преминул расспросить и про дом матери. Мне рассказали, что дом сменил много хозяев. Никто не жил долго в этом доме. Кроме того, он несколько раз горел.
На прощанье, покидая город моего детства, я сфотографировался на фоне дома. По приезду сдал пленку в Кодак. К моему удивлению, получились все фотографии, кроме тех, что на фоне дома. В следующий раз, когда я много лет спустя оказался в мамином городе, я не нашел наших домов, на их месте строился большой супермаркет.
2012
France
Strasbourg |
