От этой мысли сразу стало легче. Она поднялась со скамейки и, вернувшись домой, позвонила Наталье. − Настя, я не знаю, что делать, − запричитала подруга в трубку. − Кошмар! Я тебе сейчас такое расскажу, ты обалдеешь! Я к тебе. От ее рассказа Насте сделалось страшно. − В общем, когда мы вышли из института, я стала убеждать Акпера не связываться с Денисом, − потрясенно тараторила Наташка. − Мол, он дурак, моложе его на два года, не стоит драться с малолеткой − и тому подобное. А он махнул рукой и говорит: «Не бойся, не трону. Не хочу лицея лишиться». Ну, я обрадовалась, конечно, стала его благодарить, а он: «Давай, вечером в кино сходим?». Я отказалась, − говорю, у меня сегодня занятия с химичкой. А он: «Зачем занятия?» Я и ляпнула ему − про медколледж. Слушай, он даже остановился. Да как заорет: «Какой колледж, какой колледж, зачем тебе колледж? Ты летом выйдешь за меня замуж, − не нужен тебе колледж». Представляешь? Я чуть не упала. Говорю: «Ты что, спятил? С чего ты взял, что я пойду за тебя замуж? Мне еще учиться и учиться. Я хочу стать детским врачом. И вообще, я тебя не люблю». А он как вызверится: «Как не любишь? Почему не любишь? Подарки брала? В кино ходила? Чтобы провожал, соглашалась? Зачем соглашалась?». − Я ему: «Ну и что? Я же просто по дружбе. Да я тебе все верну, не беспокойся − мне ничего не нужно. И потом − я же крещенная. Я другой веры». А он: «Примешь ислам!». А я: «Да никогда! И не мечтай! Выбрось эти мысли из головы. Мне вообще еще нет даже семнадцати, а у нас в стране только с восемнадцати можно жениться. Но даже и когда мне будет восемнадцать, я за тебя не выйду. Потому что не люблю». Ох, Настя, ты бы видела его лицо. Его просто перекосило. Губы сжал, зубами скрипит. Ужас! И заявляет: «Это вопрос решенный. Мои родители согласны. Будешь жить у нас, пока я буду учиться в Москве. А потом тебя в Москву заберу». Я ему: «Ага, там тебя только и ждали. С твоими трояками да парами». А он: «Дядя купит мне студенческий билет. Это в вашем лицее все не как везде. А там будет по-другому. Короче: летом мы поженимся». Я стою и не знаю, плакать или смеяться. Ведь он это несет на полном серьезе. А он: «Готовься!». Развернулся и ушел. И что мне теперь делать? − Я тебе говорила? Говорила, чтобы ты прекратила с ним заигрывать? А ты меня слушала? − Ну, говорила, говорила. Я же не знала, что он такой псих. Думала, ну погуляю с ним − дело великое. Тем более, что он никогда не лапал. Ты лучше скажи, что теперь будет? − Откуда мне знать? Допрыгалась! Мороженым он ее кормил. Завтра же отдай ему все его цацки. И деньги. Поняла? − А если он не возьмет? Точно, не возьмет. − А ты положи ему в сумку потихоньку. Когда он выйдет на переменке. И смывайся домой раньше него. И больше чтоб с ним никаких дел. Слышишь, никаких! − Да уж. Какие там дела. Буду теперь ходить домой только с тобой. Лишь бы он отвязался. Она ушла. Следом явилась Лялька. Матери дома не было, но она решила ее дождаться. Они с Настей на скорую руку приготовили салат, потушили капусту с колбасой и сели обедать. За едой взбудораженная Наташкиными новостями Настя не стерпела и рассказала все гостье. − Он не отстанет, − сразу заявила Лялька. − Если вернуть его подношения, он еще больше рассвирепеет. Но все равно надо вернуть. И пусть Наташа расскажет все Никите. Или родителям. Иначе может быть худо. − Они ее прибьют. − И правильно сделают. Нечего связываться со всякими нацменами. Для них женщина не человек. Вещь. Их собственность − или чужая. Или шлюха. − Но Наташка же этого не знала. Думала, можно просто дружить. − Незнание не освобождает от ответственности. Настя, она должна все рассказать родителям. Пока не поздно. Пусть они поговорят с его родней. Извинятся за дочь, скажут, что еще молодая, глупая. С кем он живет? − У него здесь есть какой-то богатенький дядя. Ляль, а, может, обойдется? Может, позлится и уймется? − Вряд ли, − сказала Лялька, вставая: она услышала, как отворилась входная дверь. − Кажется, твоя мама пришла. Давай ее покормим, и я покажу ей перевод, что она задала прошлый раз. А ты подумай над моим советом. Наталья категорически отказалась обращаться за помощью к родителям и Никите, справедливо полагая, что ей влетит в первую очередь. Она вняла совету Насти и, дождавшись, когда мрачный Акпер вышел на перерыве из класса, сунула ему в сумку сверток. Уроки прошли как обычно, только Степанов с Гаджиевым демонстративно отворачивались друг от друга. Может, действительно, обойдется, думала Настя, позлится и уймется. Они с Наташкой после уроков сбегали в библиотеку, затем покрутились по коридору, переписали экзаменационные вопросы по информатике и только тогда направились к выходу. Но стоило им отойти недалеко от института, как перед ними словно из-под земли вырос Акпер с Наташкиным свертком в руке. Что-то гневно крикнув, он развернул сверток и швырнул содержимое ей в лицо. − Дурак! − заорала Наташка, схватившись за глаз. − Идиот! Козел вонючий! Теперь синяк под глазом будет! − Шлюха! − прошипел Акпер. − Помнить будешь! − И резко повернувшись, пошел прочь. Уже отойдя на приличное расстояние, обернулся и, крикнув: «Долго будешь помнить Акпера!», убежал. Девочки постояли, пока он не скрылся, потом сели на скамейку и долго сидели, приходя в себя. − Наташа, расскажи все родителям, − потребовала Настя. − Расскажи, умоляю. Если боишься, давай я расскажу. − Нет. − Наташка покачала головой. − Ничего никому говорить не надо. Я думаю − это все. Он выпустил пар. Думаю, теперь он оставит меня в покое. Вот посмотришь. Идем домой. |