Иван Иваныч Лапкин, молодой человек приятной наружности, и Анна Семёновна Замблицкая, молодая девушка со вздёрнутым носиком, спустились вниз по крутому берегу и уселись на скамеечке. Скамеечка стояла у самой воды, между густыми кустами молодого ивняка. Чудное местечко! Сели вы тут, и вы скрыты от мира — видят вас одни только рыбы да пауки-плауны, молнией бегающие по воде. Молодые люди были вооружены удочками, сачками, банками с червями и прочими рыболовными принадлежностями. Усевшись, они тотчас же принялись за рыбную ловлю. — Я рад, что мы наконец одни,— начал Лапкин, оглядываясь.— Я должен сказать вам многое, Анна Семёновна… Очень многое… Когда я увидел вас в первый раз… У вас клюёт… Я понял тогда, для чего я живу, понял, где мой кумир, которому я должен посвятить свою честную, трудовую жизнь… Это, должно быть, большая клюёт… Увидя вас, я полюбил впервые, полюбил страстно! Подождите дёргать… пусть лучше клюнет… Скажите мне, моя дорогая, заклинаю вас, могу ли я рассчитывать — не на взаимность, нет! — этого я не сто́ю, я не смею даже помыслить об этом,— могу ли я рассчитывать на… Тащите! Анна Семёновна подняла вверх руку с удилищем, рванула и вскрикнула. В воздухе блеснула серебристо-зелёная рыбка. — Боже мой, окунь! Ай, ах… Скорей! Сорвался! Окунь сорвался с крючка, запрыгал по травке к родной стихии и… бултых в воду! В погоне за рыбой Лапкин, вместо рыбы, как-то нечаянно схватил руку Анны Семёновны, нечаянно прижал её к губам… Та отдёрнула, но уже было поздно: уста нечаянно слились в поцелуй. Это вышло как-то нечаянно. За поцелуем следовал другой поцелуй, затем клятвы, уверения… Счастливые минуты! Впрочем, в этой земной жизни нет ничего абсолютно счастливого. Счастливое обыкновенно носит отраву в себе самом или же отравляется чем-нибудь извне. Так и на этот раз. Когда молодые люди целовались, вдруг послышался смех. Они взглянули на реку и обомлели: в воде по пояс стоял голый мальчик. Это был Коля, гимназист, брат Анны Семёновны. Он стоял в воде, глядел на молодых людей и ехидно улыбался. — А-а-а… вы целуетесь? — сказал он.— Хорошо же! Я скажу мамаше. — Надеюсь, что вы, как честный человек…— забормотал Лапкин, краснея.— Подсматривать подло, а пересказывать низко, гнусно и мерзко… Полагаю, что вы, как честный и благородный человек… — Дайте рубль, тогда не скажу! — сказал благородный человек.— А то скажу. Лапкин вынул из кармана рубль и подал его Коле. Тот сжал рубль в мокром кулаке, свистнул и поплыл. И молодые люди на этот раз уже больше не целовались. На другой день Лапкин привёз Коле из города краски и мячик, а сестра подарила ему все свои коробочки из-под пилюль. Потом пришлось подарить и запонки с собачьими мордочками. Злому мальчику, очевидно, всё это очень нравилось, и, чтобы получить ещё больше, он стал наблюдать. Куда Лапкин с Анной Семёновной, туда и он. Ни на минуту не оставлял их одних. — Подлец! — скрежетал зубами Лапкин.— Как мал, и какой уже большой подлец! Что же из него дальше будет?! Весь июнь Коля не давал житья бедным влюблённым. Он грозил доносом, наблюдал и требовал подарков; и ему всё было мало, и в конце концов он стал поговаривать о карманных часах. И что же? Пришлось пообещать часы. Как-то раз за обедом, когда подали вафли, он вдруг захохотал, подмигнул одним глазом и спросил у Лапкина: — Сказать? А? Лапкин страшно покраснел и зажевал вместо вафли салфетку. Анна Семёновна вскочила из-за стола и убежала в другую комнату. И в таком положении молодые люди находились до конца августа, до того самого дня, когда, наконец, Лапкин сделал Анне Семёновне предложение. О, какой это был счастливый день! Поговоривши с родителями невесты и получив согласие, Лапкин прежде всего побежал в сад и принялся искать Колю. Найдя его, он чуть не зарыдал от восторга и схватил злого мальчика за ухо. Подбежала Анна Семёновна, тоже искавшая Колю, и схватила за другое ухо. И нужно было видеть, какое наслаждение было написано на лицах у влюблённых, когда Коля плакал и умолял их: — Миленькие, славненькие, голубчики, не буду! Ай, ай, простите! И потом оба они сознавались, что за всё время, пока были влюблены друг в друга, они ни разу не испытывали такого счастья, такого захватывающего блаженства, как в те минуты, когда драли злого мальчика за уши. 1883 |
Какая прелесть, у меня тоже были в жизни такие минутки, только к сожалению нельзя было за уши отодрать : — ( Как давно написано, а как актуально.