Сиреневые сны в дождливую погоду — 6 часть

6.

После дворца Мейрансы их прежнее жилье показалось сараем. Мать продолжала работать на фабрике. Денег все равно не хватало и приходилось занимать. На стене висел список заимодателей. В основном это были соседи и Долдониха. Они с мамой вместе планировали, когда и с кем надо рассчитаться. Артурка к тому времени нашел способ, как вносить свою лепту в их скудный бюджет. Первый раз это получилось случайно, в хлебном магазине. Стоя в очереди в кассу, Артурка заметил через огромное, до пола, окно проходящего мимо дружка. Он постучал в стекло, но тот не услышал. Даже не сознавая, что делает, Артурка выскочил на улицу и кинулся догонять. Лишь когда дружок попросил отломить от булки, Артурка понял, что он ушел из магазина и не заплатил. В кулаке лежал рубль. Он посмотрел на деньги, но дружку ничего не сказал. Вечером, пока мама стряпала на кухне, он вложил рубль в ее кошелек. Сколько было радости, когда мама вдруг обнаружила лишние деньги!

«Надо же! — восклицала она, под его ликующим взглядом. — Думала всего трешка осталась, а тут еще рубль завалялся!» Эти же деньги попали к мальчугану на сахар и молоко. Он еще несколько раз проделал трюк, но попался. Продавщица заметила, выскочила за ним на улицу и подняла шум. Какой-то парень успел схватить Артурку. Дрожа от стыда и страха, он выслушивал укоры. Кто-то советовал вызвать милицию. Он что-то лепетал в оправдание и просил прощения. Его заставили заплатить за хлеб и отпустили, предупредив, что в следующий раз сдадут в милицию. В этот раз пронесло! Но к его ужасу, в магазине случайно оказалась живущая по-соседству женщина. В тот день он вел себя как ангелочек и старательно вымыл полы, но мать все узнала. Ему здорово попало, мать чуть не обломала о него свою длинную скалку, и кричала так, что привлекла хозяйку. Уже перед сном, мать как-то тихо, но решительно пригрозила, что если он сотворит нечто подобное, она отдаст его отцу.

Артурку затрясло, этого он боялся больше всего.

Иногда мальчуган ездил к автовокзалу «Саяхат», где в подземном переходе была будка дяди Хусейна. Всякий раз он получал от него рубль, покупал в ларьке мороженое, иногда два, оставшуюся мелочь вкладывал в мамин кошелек. Раз, к его удивлению, вместо дяди Хуссейна в будке работал Вадик. Тот узнал и махнул рукой. Артурка вошел.

— Как твоя мамаша поживает? — лыбясь, поинтересовался Вадик, — не вышла замуж?

Артурке это не понравилось. Он тут же засобирался. Вадик тоже подарил ему рубль.

— Слушай пацан, если что, приходи с мамашей, я вам обувь бесплатно починю!

Больше Артурка не ходил в сапожную будку.

В один из дней мама пришла позже обычного. Мальчик кинулся к двери на ее стук и невольно отпрянул. Мама вошла в новенькой синей форме с пилоткой на голове. Такую форму на женщинах Артурка видел в самолете, когда отец взял их с собой в командировку в Москву.

— Ты теперь стюардесса?

Мама улыбнулась.

— А что, непохожа?

Мальчуган восхищенно разглядывал красивую и немного чужую маму.

— Смотри, Артурка!..

Сделав загадочное лицо, мама скрылась в комнате. Затем шторки раздвинулись. С улыбкой, держа в руке вместо микрофона какую-то бутылочку из-под крема, мать произнесла торжественным голосом:

— Уважаемые, пассажиры! Я — ваша стюардесса! Сейчас мы полетим в далекие страны! Просьба, пристегнуть ремни!

— А я?.. — вырвалось у Артурки.

Мать обняла его и прижала к себе.

— А это мой сын, Артур! — объявила она в микрофон. — Он полетит с нами!

Они оба расхохотались. Ее глаза светились, мысли были где-то далеко. Артурке показалось, она его не замечает.

— Ты скоро улетишь? — испугался он.

— Да нет же, сынок, мне уже под тридцать, старая я для стюардессы!

Мама сказала, что будет работать в аэропорту на оформлении багажа. Мальчик чувствовал себя счастливым.

Аэропорт! Это слово завораживало. В голове у мальчугана проносились белые как птицы самолеты!

Пару раз в неделю мать брала на дом дополнительную работу и до поздней ночи они привязывали к биркам толстые суровые нитки. Бирок было много, целая коробка и Артурка всякий раз впадал в отчаяние, от мысли, что придется работать до утра. Заканчивали к полуночи. Вскоре мама удивила его тем, что стала распевать дома народные песни. Он узнал, что она записалась в хор. Появились подруги. Самой доброй из новых знакомых была тетя Таня. Она никогда не приходила с пустыми руками и баловала Артурку, рассказывала смешные истории. Потом они с мамой закрывались на кухне и оттуда слышался звон бокалов, смех и просачивался табачный дым. Как-то раз тетя Таня пришла не одна, а с двумя мужчинами в лётной форме. Шуму стало больше. Мужчины громко смеялись, говорили тосты, много курили. Раз под столом мальчуган нашел почти полную пачку «Аэрофлота», которую с удовольствием скурил с соседскими пацанами.

Один из летчиков, тот, что был с усами, явно приударил за мамой. Артурка видел, как он подливал ей шампанского, садился поближе, старался взять ее за руки, обнять. Вскоре посиделки стали регулярными. Иногда засиживались до полуночи. Артурка сидел в зале, рисовал или лепил солдатиков из пластилина и подслушивал их разговоры. Сколько мать пыталась уложить его в постель, без нее он не ложился.

Раз, когда мама пошла провожать друзей, Артурка зашел на кухню и увидел на краю стола недопитую рюмку. Он знал, что это водка. На запах она была неприятной. Ему стало любопытно какая она на вкус. Он выпил ее одним глотком. Вкус пойла был отвратительным, его даже передернуло. Мальчуган только хотел поставить рюмку на стол, как вошла мама. От неожиданности рюмка выпала и разбилась. Мама с ужасом взглянула на сынишку.

— Артур, ты пьешь водку?

Не зная, что сказать, мальчик лишь испуганно заморгал. Мать схватила его за руку и принялась с силой хлестать по губам. Мальчугану было больно. Но еще больнее было слышать то, что мама называла его отцовским выродком и будущим алкашом. Артурка прятал лицо, закрывался руками и клялся, что этого больше не повторится.

С первой же получки мать купила сынишке брюки и теплую курточку с модными карманами и капюшоном. Себе купила подержанный, но очень красивый коричневый болоньевый плащ. Он ей очень шел, особенно когда она распускала свои волнистые волосы. Она дефилировала перед ним в плаще, и все время спрашивала, как он на ней сидит. Сынишка восхищенно хлопал в ладони:

— Мама, какая ты красавица!

Будильника дома не было, Артурка просыпался в школу без него и никогда не опаздывал. Учился он плохо, учеба интереса не вызывала. На уроках больше пялился в окно на взлетающие неподалеку аэроклубовские кукурузники, которые, набрав высоту, сбрасывали, словно семечки, парашютистов. Мальчик со своим неугомонным характером часто попадал в истории, за что маму вызывали в школу. Учебе мальчик предпочитал чтение. В школьной библиотеке облазил все полки. Очередной раз, получая взбучку от мамы за двойку, он пытался оправдаться, что, зато прочитал новую книгу Уилки Коллинза или Жюля Верна. Но мать требовала учебу. В последнее время она стала очень строгой, порой, жестокой. За любую провинность ему здорово попадало. Особенно он боялся, когда она бралась за резиновый шланг от стиральной машинки. После него на ногах оставались красные полосы и мальчуган стеснялся ходить на физкультуру.

Мать все чаще стала задерживаться на работе. Иногда уходила работать на всю ночь.

Артурка в последнее время увлекся рисованием. Он быстро заполнял рисунками альбомы. Особенно ему нравилось рисовать конных рыцарей. Получалось здорово, только с конями была незадача. Вернее, с их задними ногами. Они получались либо тонкими, либо короткими, никак не удавалось выдержать нужные пропорции. Конь получался каким-то гротескным, недостойным для настоящего рыцаря. «Опять кляча! — вздыхал Артурка, критически разглядывая очередной рисунок». Этот последний выходил на редкость удачно. Конь шел в боевом строю, восседающий на нем рыцарь чуть склонился, нацелив копье на врага. Осталось коню подправить заднюю ногу и хвост. Мальчуган стер резинкой неудачный вариант и только взялся за карандаш, как вошла мама. Он кинулся навстречу. Мама опустила сумку с продуктами, отстранилась и как-то странно взглянула на сынишку.

— Мороженое принесла. Будешь?..

Артурка вмиг слопал и вопросительно глянул ей в лицо. Она молча протянула еще. Обрадованный, мальчуган прикончил и второе. Мама вела себя странно. Она открыла шифоньер и принялась укладывать небольшой чемоданчик. Артурка с удивлением обнаружил, что она складывала его вещи. Затем в чемодан легли книжки, учебники, линейки и карандаши. Он заволновался.

— Зачем ты складываешь чемодан?

— Собирайся, сынок, — тихо сказала мама.

— Куда?

— Я уезжаю в командировку, ты поживешь у отца.

— Я с тобой! — закричал Артурка, — не пойду к отцу!

Мать прикрикнула и приказала не распускать нюни. Артурку затрясло. Он чувствовал, что надвигается что-то страшное.

Вскоре с чемоданом и школьным портфелем, они садились в автобус.

***

Долго и уныло тянулись процедуры, наконец, получив свой багаж, мужчина вышел в центральный холл и влился в толпу встречающих. Он вдруг вспомнил, что они так и не договорились, как узнают друг друга. Он лишь сообщил номер рейса и время прибытия. Эдуард отправил номер своего сотового и заверил, что будет ждать. Артур глянул на часы: 15.30. Он почувствовал острое желание закурить. Внимательно вглядываясь в лица, пытаясь угадать Эдуарда, он направился к выходу. Выйдя на залитую весенним солнцем площадку, он подключил сотовый и закурил. Тут же раздался звонок. Звонила супруга. Он сообщил, что долетел хорошо и поболтал пару минут.

«Странно, — подумал он, — никого?..» Он с интересом принялся рассматривать новое здание аэропорта и примыкающую площадь. Когда он уезжал, все было по-другому.

— Вы, Артур? — услышал он приятный голос за спиной и почувствовал сердцебиение. Обратившийся был мужчиной в расцвете, чуть выше ростом и выглядел вполне презентабельно. «Крепенький, — подумал Артур разглядывая собеседника, — интересно, сколько ему лет?» Тут же вспомнил, что тот на девять лет младше.

— Эдуард, — представился крепыш, — я ваш младший брат!

«Эдуард… Его несостоявшееся имя…»

— Так давно мечтал вас увидеть! Столько слышал о вас от мамы. … Сколько она плакала, а я понять не мог: чего она плачет? Рассказывала, что все время искала вас…

«Все время искала… — горько пронеслось у него в голове, — а я и не скрывался…»

Эдуард порылся в сумочке и протянул старую фотографию.

— Эту фотографию мама часто рассматривала.

На Артура смотрел ухоженный, чистенький пятилетний мальчик с любопытными глазенками. Он молча смотрел на себя сорокапятилетней давности. Тот солнечный майский день 1967 года он помнил хорошо, словно это было пару недель назад.

По пути в Парк Горького они зашли к фотографу. Заподозрив, что вместо парка его обманом затащили фотографироваться, он завел истерику. Родители уговорами и шлепками усаживали его в разноцветную ракету, делали смешные рожи, щелкали пальцами. В итоге на фото ребенок мило улыбался. Затем в парке, после зоопарка и аттракционов, отец ушел играть в бильярд, а они с мамой гуляли по сиреневой аллее, что недалеко от детской железной дороги. Они играли в догонялки. Когда он забегал под куст, мама трясла ветви, и на него падал настоящий сиреневый дождь.

Неожиданно в Эдуарде он узнал мамины черты. У него были такие же серо-зеленые глаза, чуть вздернутый нос… Это вызвало неприязненное чувство, которое он с трудом в себе подавил. В это время брат протянул Артуру потрепанный альбом для рисования.

— Я нашел этот альбом недавно, пару лет назад. Подумал, может, это я когда намалевал? Но мама сказала, что это Артуркин, и забрала. До этого я и не знал о вашем существовании. Отец, оказывается, вас видел в детстве, но, почему-то, молчал…

«А я всегда знал о тебе, — подумал Артур»

Он мельком пробежал по рисункам. Остановился на последнем. Это был рыцарь, восседающим на бесхвостом коняге без задней ноги.

«Неплохо рисовал, — промелькнуло в его голове».

— Как она умерла? — спросил Артур уже в машине Эдуарда, с ужасом осознавая, что на этот самый страшный для него вопрос в душе ничего не дрогнуло. Все свое детство, с того самого момента, когда узнал, что люди умирают, он боялся даже подумать, что мама может умереть.

— Как святая! Вечером вместе поужинали, потом я уехал. А утром позвонил папа и сказал, что она умерла во сне, — с грустью ответил Эдуард.

Некоторое время тянулось молчание.

Они проезжали мимо улицы, где они жили во флигеле в последний год перед расставанием. Он повернул голову и едва успел заметить знакомый переулок, но дом хозяйки был скрыт разросшимися деревьями.

Справа он узнал стеклянный, во всю длину пятиэтажного дома гастроном. Вдоль тротуара шла стихийная торговля.

— Останови… — Артур вышел из машины, и, неловко перепрыгнув арык, купил лиловый букет.

— Для мамы? — догадался Эдуард.

Артур кивнул. Брат с ностальгией принялся рассказывать, как мама при жизни любила сирень. С улыбкой поведал, как на Новый год они сделали маме сюрприз и подарили целый альбом с сиреневым гербарием.

— Я и на могиле посадил саженец, вчера вот только ездил туда, поливал.

Речь у младшего брата была хорошо поставлена, чувствовалось образование. Он с увлечением рассказывал, как трудно было родителям первые годы. Отцу предложили должность начальника радиотехнической службы на военном аэродроме, недалеко от Алма-Аты. Родители после его рождения переехали из города в небольшой поселок и несколько лет жили в маленькой двухкомнатной квартире. Слушая о том, как непросто осваиваться на новом месте, Артур, вспоминал холодный флигель и бесноватые глаза Долдонихи.

— В последний год маму пожар подкосил, — продолжал Эдуард, — я успокаивал, но она сильно расстроилась…

— Что за пожар?

Эдуард рассказал, что у родителей была вторая квартира над гастрономом «Столичный». Эту квартиру сдавали квартирантам. Когда в марте загорелись гастрономовские склады, она сильно пострадала и находится в ремонте.

— Мама в последнее время ходила с трудом, ноги болели. На Наурыз вдруг попросилась в Парк Горького.

Эдуард рассказал, что именно тогда мама сказала, что у него есть старший брат. Он выдержал паузу.

— Она попросила найти вас. Как чувствовала. Я принялся шерстить интернет…

Артур слушал с отстраненной улыбкой.

Оградка на могиле была добротная, явно недешевая. У изголовья холмика стоял железный памятник с фотографией, лежало несколько венков и увядшие цветы. «От коллег и друзей» — гласил один из них. «От любящих мужа и сына», — значилось на другом. У небольшой скамеечки, на входе рос трогательный кустик сирени. Артур опустил на холмик букет, отошел немного назад и, не отрываясь, глядел на фотографию. Несмотря на годы, он сразу узнал маму. Удивился, что на фотографии мать была вся белая.

— Почему она такая седая?

Младший пожал плечами.

— Она всегда такая была. Она же волосы обесцвечивала.

Артур вспомнил блондинку в аэропорту, что шла вместе с тетей Таней.

— Пока вот временно стелу поставили, скоро водрузим гранитный памятник, — продолжал Эдуард.

Он прошел к могиле и заботливо принялся выпалывать проросшую траву. Артур смотрел в лицо покойной, словно пытался в ее глазах прочитать, о чем она в тот момент думала. Он вдруг поймал себя на мысли, что именно такой он маму и представлял в пожилом возрасте. Долгие годы в его душе жил ее яркий образ из детства, последний образ, когда в день его рождения, в 1971 году, мама неожиданно пришла в школу. Он запомнил ее именно такой, молодой и красивой, ее выражение глаз и грустную улыбку. Он пытался ее вообразить в сорок, пятьдесят, шестьдесят. Всегда отмечал для себя ее календарные даты. Много лет уже не видел ее во снах. Ее подарок, книжку «Сказки восточных народов» он долго берег, а потом книжка куда-то исчезла. Он сильно жалел об этом.

Артур внимательно разглядывал лицо на фотографии.

— Сколько здесь маме?

— Она с сорокового. Семьдесят три. Вернее, зимой было бы семьдесят три. Я сделал этот снимок полгода назад.

Неожиданно Артур представил, как выглядит ее тело в могиле и ему стало дурно. Он присел на скамейку и закурил, чтобы скрыть волнение.

Когда-то мама изгнала его из своей жизни. Но он все равно пришел. Изгнать его снова было уже не в ее воле. Ее мир теперь был открыт для него, но осколки ее мира его не интересовали. Его младший брат, копошащийся возле могилы, не вызывал откликов в душе. Они так и остались на вы. А ее вдовый супруг тем более. Они были для него чужими.

Уже в машине Артур поинтересовался, в какую сумму обойдется памятник.

— Чуть больше штуки баксов, — ответил младший брат.

Артур протянул деньги.

— Я хочу внести свою долю.

Младший пожал плечами.

— Мы с отцом уже заплатили. — Он взял деньги. — Ну, спасибо, не имею права отказать.

продолжение следует…