«Соседушка, мой свет! Пожалуйста, покушай».— «Соседушка, я сыт по горло». — «Нужды нет, Ещё тарелочку; послушай: Ушица, ей же ей, на славу сварена!» — «Я три тарелки съел». — «И, полно, что за счёты: Лишь стало бы охоты,— А то во здравье: ешь до дна! Что за уха! Да как жирна: Как будто янтарём подёрнулась она. Потешь же, миленький дружочек! Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек! Еще хоть ложечку! Да кланяйся, жена!» Так потчевал сосед-Демьян соседа-Фоку, И не давал ему ни отдыху, ни сроку; А с Фоки уж давно катился градом пот. Однако же ещё тарелку он берёт: Сбирается с последней силой И очищает всю. «Вот друга я люблю!» Вскричал Демьян: «зато уж чванных не терплю. Ну, скушай же ещё тарелочку, мой милой!» Тут бедный Фока мой, Как ни любил уху, но от беды такой, Схватя в охапку Кушак и шапку,— Скорей без памяти домой, И с той поры к Демьяну ни ногой.
Писатель, счастлив ты, коль дар прямой имеешь; Но если помолчать во время не умеешь, И ближнего ушей ты не жалеешь: То ведай, что твои и проза и стихи Тошнее будут всем Демьяновой ухи. |