/ попытка сравнения /
Очень подозреваю, что эти двое, названные и призванные, но не признанные, вопреки логике и здравому смыслу, ощущают себя, словно два сапога на скользком политическом паркете. Путин и Трамп — политические бастарды. Для не знакомых с этим словом, поясню: незаконно рожденные. И, как это часто бывает, в силу неудачно сложившихся для обоих обстоятельств, тяготеют друг другу, ибо, ничто так не сплачивает, как мысль, что, спасая другого, спасаешь себя самого. Этакие «незаконные кометы в ряду расчисленных светил». Разница лишь в том, что одному противостоит весь, с позволения сказать, «цивилизованный» мир, другому собственные крысы, обеспокоенные, неизвестно откуда взявшемся, котом. Нарушение их крысиной демократии, осознаётся как катастрофа, не подлежащая прощению. Так было хорошо и радостно осознавать себя чем-то незыблемым, но явился неизвестно кто, откуда и зачем, не иначе для того лишь, чтобы уменьшить их жирные туши до непривычной стройности.
Для американцев — Трамп новость, а к всякой новости они относятся, как гурман к новому блюду: прежде всего, испытать на вкус. И хотя вкусы разные нужны, вкусы разные важны, спасение не в разнообразии, а в единстве разнообразий. Объяснить это трудно, и добиться не всегда возможно, а если достигают искомое, то через пот и кровь, свидетельство чему сама история Соединённых Штатов, более, чем наглядно доказавшая, если борьбу возглавляют трезвые умы и крепкие руки, а правила игры устанавливаются не в угоду подходящему случаю, а в интересах будущего, можно добиться и невозможного.
Значит, всё путём? Пока всё шло так, как задумано отцами-основателями, путь этот считался правильным, а, значит, единственным. Пусть с передержками, недостатками и отклонения, но, списанные на слабость человеческой природы, воспринимались с той или иной степенью доброжелательства, усиливая центростремительные силы коррекцией замыслов, грозящих превратиться в умыслы центробежных, умно изолированных до тех пор, пока ни растворялись в хаосе демократии. Править страной было не просто удобно, а легко и радостно, в том смысле, что единомыслие, навязанное не столько силой оружия, сколько традицией, ставшей незыблемой, сплачивала общество осознанной возможностью, присутствовать, подчас виртуально, на общем балу успеха. Каждый уверенно твердил:
— Всё правильно: сегодня повезло ему, а завтра мне.
Кто бы ни удостаивался высокой чести быть первым человеком в стране, обязанность, вменённая цепочкой его предшественников, предусматривала соответствие стандартам, словно гроб телу мертвеца, не им придуманным, но ему предназначенным. И мало кто понимал, что всё это в интересах элиты. Ведь элитой ощущал себя каждый, на разных ступеньках сознания и осознания. А элита, в свою очередь, не забывала старательных, а, для особо выдающихся, ряды её размыкались, потому, что, к сожалению, одни только дети элиты, не в состоянии заполнить все ячейки, разбросанной по миру военной, экономической, финансовой и, конечно, культурной сети. Осознать это не столь просто, а иногда невозможно, как показывает опыт других стран. А сие означает, что достигнутое следует беречь, увековечивая не только в памяти предков, но и в политическом расписании потомков. Но когда их выкормыш, вдруг подымает руку на святое, мало вернуть ему, утраченное ощущение чувства реальности, но, при необходимости, прищучить, а не поумнеет, уничтожить.
Так в истории Штатов начался переполох, переходящий в панику, в связи с избранием Трампа. Сначала никто ничего не мог понять, и это общее непонимание вменили в вину новому президенту. Заменив доказательства фактами, с ловкостью фокусников, вытаскивая их ниоткуда, и, благодаря усердию не по разуму, самое невероятное, стало похожим на правду. Например, что избран Трамп не волей народа, а вмешательством России. Когда доказывают неочевидное, труднее всего опровергнуть глупость.
А тут ещё оказался под сомнением принцип «плавильного котла», представлявшийся незыблемым. И трещина вдруг расширилась, грозя поглотить и правых, и виноватых. Можно согласиться, что бесконечно «плавиться» может только металл, но не человеческие души, нуждающиеся в свободе, невозможной при перенасыщении. В этом есть, и немалая, доля истины, но ценность истины, не в ней самой, а в том, кто её произносит. А тот, кого отвергла элита, не имел права на такого рода откровения. А раз так, то будет борьба, и, если понадобиться, до полного взаимного самоуничтожения. И Штаты, со всей мощью, у них имеющейся, устремляются к гибели, словно боясь опоздать на собственные похороны. Остаётся только ждать и надеяться, что пророчество, «мёртвые хватают живых», если и оправдается, то, по крайней мере, не здесь и не сейчас.
А что Россия? Ей неможется. Поднялась было на дыбы, после долгого сползания в бездну, но стала похожа на коромысло, в котором одно ведро / военное / быстро наполнилось и продолжает наполняться, тогда, как другое /экономика /, всё ещё пусто, и, если попадают в него одна или две капли, после прошедшего благодатного дождя надежды, но тут же высыхают под беспощадным солнцем санкций. К тому же, односторонняя полнота неумолимо тянет вниз, потому, ничего другого не остаётся, как опираться на костыль военной мощи.
Правда, исторический опыт / я имею в виду СССР / свидетельствует, что такой «костыль» может выдержать немалую нагрузку, но только там, где новости из-за рубежа создаются в самой стране обитания, как нынче это происходит в Северной Корее. Там же, где лента новостей, сколько её ни контролируй, всегда сумеет обойти знакомую преграду, победных радостей хватает, разве что, от ужина до утра, а к завтраку рекомендуется подавать нечто более существенное, чем точное попадание ракеты. И если бы даже Путин хотел об этом забыть, ему не дали бы, да и не дают, противники, ловко попадая в уже привычную цель российской, толи неумелости, толи расхлябанности: совместить чувство удовлетворённой гордости, с приятным урчанием желудка.
И Путин, в этом отношении во многом сходен с Трампом. Оба одиноки в своих намерениях и замыслах. Трампу, похоже, некому даже приказать. Тогда, как у Путина, ждущих приказаний переизбыток. Но что толку, если они глядят ему в рот, а не в глаза? Борис Иоселевич |