— Мелон, Мелон, выходи! — Кричал один весьма высокий человек приподняв голову и левую руку в верх в видневшееся высоко над ним чуть прикрытое желтовато-чешуйчатым башенным щитом-ставнем окно, на что где-то минут через пять раздался чуть приглушенный из-за отдалённости, но всё же довольно отчётливый чуть хрипловатый ответ из глубины башни:
— Да подожди-же ты, дай мне это подтащить к бойнице, вечно ты спешишь!
— Мелон, Мелон, да брось мешок этот мешок с рухлядью, на кой он тебе сдался?
— Э, Элсир, да ты подожди, — ответил, уже появившись в башенном бойцовом проёме второй собеседник, и чуть высунув из узкого окна свою большую голову украшенную золотистым, поблескивающим на солнце и судя по всему весьма старинным шлемом, — Да ты погоди, ведь то что ты только что так небрежно назвал рухлядью не что иное, как старинные доспехи бывших наместников и старших княжетей нашего полуострова, а это, как ты знаешь…
— Да ладно, чёрт с тобой, оставь их там около лестницы, послезавтра днём мы вместе поднимемся и посмотрим, что там есть интересного.
— О, да там десятка полтора рукояток, усеянных драгоценными камнями, и ещё по крайней мере три прекрасных золотых шлема…
Элсир, к этому времени уже отойдя назад шагов на пятнадцать, и теперь стоя уже над самым краем очень круто здесь обрывающегося берега, внизу которого довольно-таки шумно и гулко, с обилием большой пены шумели и разбивались об прибрежные камни на линии прибоя большие и грузные морские волны, да и теперь стоя на самом берегу он чуть приподняв свою голову посматривал на возвышающееся высоко в верху смотровое окно этой старинной замковой башни, возвышавшейся высоко в небо на большом скалистом береговом кряже метров на семьдесят пять, и имевшей с самого момента своей постройки чёткий, неизменный, но совершенно ничуть не влияющий на устойчивость и прочность этой старинной сторожевой и смотровой постройки крен примерно в 10 градусов в сторону моря, простоявшей так уже гораздо более четырёхсот с половиной лет, с обоих сторон которой уходили далеко в глубь материка высокие 50 метровые зубчатые замковые стены, очень плотно и прочно защищающие этот практически непреодолимый сторожевой форпост, который далеко неоднократно, а в какие-то годы и постоянно служил также и одной из самых любимых и наиболее часто посещаемых королевских резиденций.
Да, итак Элсир, отойдя шагов на пятнадцать к скалистому обрыву немного помолчал, а потом тем-же тоном ответил своему коллеге (Да, и тот и другой были постоянными хранителями и ответственными за покой и неприкосновенность этой цитадели), что бы он оставил всё у лестницы, там за нишей в правом углу, (да, ведь не дай Бог кто узнает!) на их старом месте, а сам уже пожалуй поскорее спускался на грешную землю: — ведь уже через два часа их обоих будут ждать в графской резиденции, и насколько он знает, их уже ждёт одно очень важное и ответственное дело, о сути которого Его Сиятельство соизволит сообщить им лично.
— А ты с ним уже говорил?
— Только что от него.
— Ну и что это за задание?
— Увы, я сам ещё не в курсе, но граф очень просил нас обоих сегодня не опаздывать, поручение это весьма и весьма важное, и кажется нам и правда предстоит в скором весьма и весьма потрудиться…
— Ну что же, пошли?
— Пошли, пошли, за эти два часа мы, если не сбавлять шага успеем добраться засветло до графских ворот, ну а сейчас нам уже нужно очень и очень спешить.
И эти двое совместно закрыли тяжёлую и ужасно скрипевшую и лязгавшую при этом входную боковую дверь смотровой башни, после чего тот что был пониже и погрузнее, (Мелон) вытащив большую связку довольно-таки немаленьких ключей выбрал нужный и с большим и скрежещущим поворотом защёлкнул старинный замок на три гулко слышных скрипящих щелчка.
После этого он поднял с земли свой светло-серый серебристый рюкзак (в котором что-то довольно звонко и явно побрякивало и позвякивало), и водрузив поверх такой-же старинной и слегка поблескивающей кирасы его на левое плечо он кивнул своему высокому коллеге, и они обойдя с левой стороны высокую наклонную башню стали довольно быстро удалятся в глубь материка по старой мощённой дороге, ведущей сначала вдоль этих высоких и зубчатых стен, и где-то минут через тридцать пять выходящую на весьма широкий и весьма проезженный Почтовый тракт, ведущий как раз туда, куда им было надо.
И где-то минут через сорок эти две фигуры (одна одетая совершенно по европейски, а вторая
кроме современных джинсов и кроссовок нёсшая на себе довольно-таки тяжёлую и весьма не очень-таки удобную средневековую кирасу и современный светло-серебристый немецкий рюкзак, набитый всевозможным (и весьма-таки драгоценным содержимым), тайком вынесенным ими из вверенной в их попечение башни уже шагали по этому широкому мощённому почтовому тракту, по обе стороны которого росли довольно толстоствольные и склоняющие свои широкие и очень тяжёлые листья почти что до голов наших путников пальмы, и пройдя ещё минут пятнадцать Мелон оглянулся, что-то шепнул своему спутнику который немного улыбнувшись молча отошёл на два шага назад, и совершенно беспечно скрестил на груди свои руки, а Мелон оглянувшись очень быстро спрыгнул на обочину и ловко и быстро пробираясь сквозь высокую, временами доходящую ему до груди растительность добрался до стоящей напротив него пальмы, после чего где-то минуты на три-на четыре его позолоченный шлем полностью скрылся в высокой и густой траве, и только по прошествии этого довольно-таки небольшого временного отрезка снова появившись на поверхности (но теперь уже без рюкзака, который вместе со всем его ценным
содержимым был уже надёжно спрятан в незаметном подземном тайнике, в котором у этих двоих смотрителей уже хранилось довольно-таки приличное количество ценнейших, а порой и вовсе бесценных экспонатов из глубин замка на такую сумму золотых эскудо, которой им обоим вполне бы уже хватило лет на пятьдесят-шестьдесят совершенно безбедного проживания и купания в роскоши). Да, но бросить службу у графа и куда-нибудь уезжать из страны они пока совершенно не собирались, и в их честных и весьма преданных планах было желание ещё лет десять-пятнадцать прослужить Его Сиятельству, и только после этого удаляться на уже вполне законный и полный пенсионный покой где-нибудь на окраине столицы, а может и в какой-нибудь из соседних стран…
Да, итак оставив свою ценную ношу в тайнике под пальмой Мелон присоединился к безмятежно стоявшему сотоварищу, который встретив его с довольно-таки традиционным поклоном сначала всё-таки минуту для вежливости промолчал, но после чего ещё раз и довольно крепко прошёлся по всем его родным и тёщам, и ещё раз сказал что это уже явный перебор, что всяческих ценностей и ценных побрякушек у них в это дыре уже столько, что обоим им их вполне хватит уже до самого конца жизни, а им, хоть и таким уж неблагодарным, но всё-таки очень верным и надёжным графским слугам ещё лет пятнадцать честью и совестью служить и служить ещё у Его Сиятельства, и что пора остановиться с этой игрой в разные камушки, которых они за эти восемь лет весьма преданной службы набрали уже столько, что не дай Бог кто узнает, а… Ну, ладно, хоть мы оба и весьма неблагодарные скотины, но нам уже надо весьма и весьма спешить, да ведь нас ждёт ещё одно какое-то весьма важное и ответственное графское задание, и нам лучше не опаздывать…
И закончив с этой тирадой они оба прибавили своего и без того не медленного шага, и перейдя старый ров стали приближаться к графскому замку.
Чуть вечереющее уже солнце светило уже довольно низко над верхушкой небольшого полускалистого холма, стоявшего в нескольких километрах от уединённого и гордого старинного графского замка, и тень от широких и развесистых пальмовых листьев уже полностью укрывала и весь почтовый тракт, и обоих спутников спешивших для получения какого-то особого и ответственного задания, и уже подходивших к последнему и весьма широкому рву,
окружавшему старинные покои, после которого до высоких и гордых ворот оставалось где-то
около пятисот метров…
Да, едва наши путники пересекли небольшой мост, по оба конца которого стояли по паре гордых и чуть-чуть приподнявших передние лапы и немного позеленевших от времени львов, как небольшая калитка в готической аркаде ворот очень быстро приоткрылась, и из неё навстречу путникам вышла и немного склонив голову пошла очень хорошо знакомая им обоим высокая и чуть-чуть сутулая фигура главного графского управляющего (абсолютно надёжная и немного странная персона, кстати, единственный человек, которому граф доверял
всецело, и который знал почти все, (и даже самые сокровенные графские тайны)).
Да, пройдя так метров сто пятьдесят Алфит остановился, и когда приближающиеся к нему путники подошли на расстояние примерно в пятьдесят шагов он приподнял в верх правую руку, и оба наших путника сразу поняли, что для них есть какое-то, и может быть довольно важное известие…
Молча переглянувшись и подойдя к ожидающей их довольно высокой и очень хорошо им знакомой фигуре оба они остановились в нескольких шагах от него, после чего вежливо поклонились, и управляющий опустив свою до сих пор приподнятую в верх руку точно так-же поклонился им в ответ, и довольно низким и немного гортанным голосом произнёс:
— Здравствуйте, Мелон, здравствуйте Элсир, вы как я хорошо знаю пришли сейчас по приглашению Его Сиятельства для получения одного весьма важного и ответственного поручения, которое граф решил вверить вам лично, и о котором успел немного поговорить и посоветоваться и со мной… Да, очень хорошо и очень похвально что вы пришли вовремя, и как я вижу спешили… Да, а поручение-то было действительно важным, и я лично минут десять говорил с графом о нём перед его отъездом… Да, милейшие господа, Его Сиятельство полтора часа назад был вынужден в очень спешном порядке покинуть замок, и я уполномочен совершенно торжественно и официально вам заявить, во первых по тому что причина, по которой так срочно удалился граф и правда очень серьёзная, и во-вторых и по тому что до возвращения графа всеми делами и поручениями в округе буду заведовать я лично, о чём у меня на столе лежит подписанная графом и скрепленная всеми печатями бумага, итак, до возвращения Его Сиятельства…
— Пардон, просим прощения что мы прерываем вашу милость, но извините, а можно ли узнать, куда и насколько уехал граф? Ведь поручение, которое…
— Пардон, пардон, пардон принимается, но увы, мои уважаемые, куда уехал граф мне неизвестно и самому, единственное лишь, что когда он сможет или сочтёт это нужным, он сообщит мне об этом в письменном виде. Ну, а на второй вопрос, насколько, могу вам повторить то, что сообщил он мне перед самым отъездом: это может быть на пять лет, а может быть и лет на семь — на восемь, этого не знал пока он сам… А что касается того поручения, о котором он вкратце поведал господину Элсиру, то его придётся отложить до приезда графа, без его присутствия ничего совершенно не выйдет, и что бы вы не были очень расстроены, он предложил мне несколько вариантов относительно ваших занятий, но — давайте, поговорим об этом уже в графской гостиной, а не здесь на дороге… Ну что-же, итак, прошу вас следовать за мной…
И кивнув обоим спутникам он развернулся и пошагал к замку, и оба наших знакомых отправились следом за ним, пытаясь не отставать от его широкого и размеренного шага.
Так они прошли через боковую дверь в воротах, около которой маленький но очень тучный привратник очень низко и вежливо поклонившись перед гордо шагающим впереди заместителем графа, а потом чуть небрежней, но всё-таки вежливо и перед следующими за ним двоим нашим знакомым, и после того как их шаги гулко свернули за угол дворцового проезда и стали отдаляться к одной из дверей, ведущей в графские покои очень быстро закрыв входную дверь вернулся в свою сторожевую комнатушку, где около глубокого и удобного кресла стоял включенный на какую-то вечернюю программу телевизор, и на небольшом столике перед ним лежал раскрытый, и наполовину им уже прочитанный журнал с кроссфордами, он пододвинул к себе недавно налитую чашку с чаем, и минуты две посидев
всё-таки немного потянулся, зевнул и протянул руку к уже наполовину прочитанному журналу.
Ну, а наши герои, следуя за гордой и важной молчаливой фигурой Алфита миновав уже широкую и старательно обвешанную старинными картинами и гравюрами приёмную вошли в графский кабинет, с одной стороны весь обставленный книжными полками, а с другой весь обвешанный старинными родовыми портретами из графской родословной (в самом углу которой висел так-же и весьма широкий и очень неплохо удавшийся портрет Алфита), и управляющий важно опустившись в хозяйское кресло и дружески показав путникам на широкий гостевой диван, стоявший напротив и минуты две помолчав и немного потеребив свои пышные и наплюмаженные усы зевнул, взял со стола указ, на котором ещё не высохшими до конца чернилами было написано о передаче всех полномочий над графской округой и всеми как внутренними, так и международными делами Алфиту, и дав ознакомиться сеньорам с содержанием этого документа, снизу которого очень важно и достойно всяческого уважения свисали все обязательные графские печати старший наместник взял из рук Элсира обратно сей ценный документ, и положив его на прежнее место после небольшого двухминутного молчания немного зевнул, и продолжил:
— Ну а что касается вас, что касается вас, дорогие мои, то у меня к вам есть такие предложения, о которых Их Светлость не забыл сказать мне. Итак, во-первых… 2 Да, а предложения, о которых Главный наместник поведал двум верным графским стражам, и во первых, и во вторых и в четвёртых были в общем-то не довольно-таки сложными, но всё же…
Да, но всё же, вот уже четыре месяца оба наших верных стража сидели в большом скалистом гроте, внутри которого находилась большая художественная мастерская, на ночь довольно-таки тщательно закрывавшаяся изнутри, и вместе с тремя графскими художниками, имевшими очень важное и ценное задание — украсить изнутри всё помещение грота цветной художественной мозаикой, и очень усердно работавших над этим (и не очень-то кстати и лёгким заданием) уже где-то около семи месяцев, да, вот уже четыре месяца и Мелон, и Элсир вместе с тремя этими бедолагами возились с грудами мозаичной плитки, и довольно-таки частенько и порою даже весьма громко поминая кого-то, а так-же и чьих-то весьма отдалённых родственников оглядывали это огромное и весьма прохладное помещение, и ещё раз вздыхали, что здесь ещё по крайней мере года на полтора, если даже и не побольше работы…
И каждый вечер, уже закрыв этот грот и спускаясь обратно в дальний угол пещеры на свои ночлежные места и осторожно обходя небольшое естественное озеро посередине грота, в котором мирно и совершенно беззаботно плавали довольно большие и пёстрые форели, они всё же, и весьма сокрушённо вздыхали: — ведь по графскому указу и вместо этого озера здесь скоро тоже должен быть очень гладкий пол с мозаичным изображением нескольких исторических и природно-религиозных сцен… Да, ну задачка, как-бы вот с ней справиться за эти год-полтора,
а может и два… Э-э, ладно, ну да что теперь уж пенять… И они, поужинав консервами с кофе и посмотрев на проделанную за светлое время работу ложились спать… Да, и это уже четыре месяца…
На утро Элсир проснулся уже последним. Слегка поднывало после вчерашней работы левое предплечье, в правом нагрудном кармане слегка похрустывало пришедшее месяц назад
письмо от сестры, в воздухе как будто бы ещё летали отголоски только что просмотренного и вроде бы весьма-таки интересного сновидения… Да, полежав так ещё минут пятнадцать Элсир приподнялся, сел на кресло перед столом, на котором были разложены утренние консервы и уже остывший к этому времени кофе, и широко зевнув и посмотрев на работавших уже часа полтора своих коллег немного помотал головой и принялся за утренний завтрак… Да, ведь через пол часа ему тоже… Да, эх, пропади бы ты эта нелёгкая, ну да что уж тут…
И через пол часа подойдя к четверым своим коллегам, стоявшим перед грудами мозаичной плитки и очень сосредоточенно сверяясь с проделанным уже ранее узором и рисунком, на котором было изображена вся картина, которая должна была водрузиться на этой стене они ещё раз тщательно произвели последние замеры, после чего трое художников
поднялись до пройденного уже изображения метра на три к уходящему высоко дальше вверх готическому своду, который им предстояло ещё заполнить за оставшееся время, присоединился к своему давнему коллеге Мелону около стопок с подготовленной уже мозаичной плиткой, и немного вздохнув они стали тщательно отбирать и укладывать на подъёмник те плитки, которые прокрикивали им сверху трое изысканных избранника художественной музы… Да, ну сиятельство Алфит, ну уж как будто лучше ничего не мог придумать! Ну ладно, что там крикнули, сначала эти плитки, а потом такие… Да, вроде вот они, ну ладно. Ну, Да Винчи, тебя бы вот сюда, какое здесь раздолье… Ну ладно, нам бы лучше не судьба, но вроде… Что? Теперь такие и такие? Мелон, подойди к той груде, нужно отобрать семиконечных. Да, вот этих. Да, вроде, вроде через полтора часа обед… Ещё и табаку сегодня вечером должны будут доставить, и надо ещё и написать ответ сестре…
Во время обеда открывая банки с консервами и разливая вскипевший кофе по чашкам все пятеро сначала минут пятнадцать провели молча, но покончив с очередным бутербродом и едва его успев запить горячим и случайно очень большим и обжигающим глотком горячего кофе один из художников, прикрывая рот ладонью и несколько мученически полумыча протяну руку по направлению к входу в их грот, и когда все остальные четверо обернулись в том же направлении то просто не смогли не сдержать своей улыбки: к ним действительно заглянули давно ожидаемые гости.
Да, это был графский посыльный, который всегда приносил им почту, а сегодня он был даже не один, а ещё с двумя слугами, катившими за собой большие тележки с запасами консервов, кофе, табака и всякой снеди, так что у всех собравшихся за столом на лицах появились весьма радостные улыбки, и махнув им пригласительно рукой старший из художников приподнялся и крикнул гостям: — Милости просим, милости просим, вы очень вовремя и как раз к самому столу, милости просим, прошу присаживаться и ничего не стеснятся, вы же знаете, что вы у нас всегда долгожданные гости.
А второй из художников тем временем достал ещё три чашки, несколько банок с консервами и новую пачку сигарет, а поднявшийся Мелон тем временем вернулся, еле удерживая в руках три шикарных широких гостевых стула.
Когда Мелон установил все эти стулья и вернулся к своему месту, все трое были уже около стола, и графский посыльный, вежливо кивнув им всем и радостно улыбнувшись, а потом обернувшись к Мелону и Элсиру, и улыбнувшись им ещё более радостно, так что все пятеро сразу поняли, что всех их ждут какие-то приятные новости, и один из них придвинул к новоприбывшим их чашки и тарелки с обеденным снадобьем и бутылку со знаменитым местным вином очень многолетней и какой-то особенной выдержки, на что графский посыльный так-же вежливо улыбнулся, поблагодарил, но перед тем как приняться за это нехитрое, но весьма прилежащее после такого длинного похода он торжественно поднялся, и сделав серьёзное лицо попросил немного внимания и торжественно объявил всем пятерым, что он привёз им всем сегодня весьма очень важные новости.
Во первых, согласно приказу Главного Наместника им всем даётся двухмесячный и полностью оплачиваемый отпуск, отправиться в который все они смогут с наступлением следующего месяца, то есть через семь дней.
Во вторых, господам Элсиру и Мелону особым указом Главного Наместника с сегодняшнего дня жалованы офицерские звания, и что они, сэр Элсир и сэр Мелон произведены в ранг полковников с месячным окладом в 3 тысячи эскудо и пожизненным пенсионом, и всяческими связанными с этим особыми положениями и привилегиями как в их родной стране, так и за границей, и ещё, в третьих он считает себя особенно счастливым вручить сэру Элсиру и сэру Мелону по письму от их ближайших родственников, одно он получил вчера вечером, а второе, сэру Мелону пришло ровно час назад, и что это письмо — тут он очень выразительно и почтительно посмотрел на новоиспечённого полковника, пришло к нему из-за границы.
Затем он вынул из своей заплечной сумки небольшой пакет, и выложив все необходимые
официальные документы, свидетельствующие и заверяющие пожизненные офицерские статусы а после этого, когда оба новоявленных прочли содержание статусных грамот и расписались в нескольких нужных местах он так-же стоя, и не менее торжественно вручил им обоим по конверту с письмом, после чего немного улыбнулся, и сказав, что официальная часть на этом пожалуй окончена, опустился на стул и под одобрительный шёпот решил наконец-то и сам притронуться хоть и не к такому уж обильному, но всё-таки весьма не лишнему угощению.
Да и через полтора часа, отобедав торжественную трапезу и разгрузив привезённые ими запасы графский посыльный, (имевший, вообще-то и воинское звание капрала) совершенно по военному отдал честь двум новоиспечённым полковникам, пожал руки трём избранникам художественной музы, и пожелав им удачного отпуска поклонился, и подходя уже к порогу грота остановился и сообщил им последнюю новость: — да, что перед самым началом их отпуска, то есть уже через семь дней их всех ждёт официальная аудиенция в Графском замке, где господин Алфит назначил им встречу ровно в 16. 00, и просил никого не опаздывать.
Покончив с этим он, а за ним и пара его слуг вышли за пределы грота и неспешно направились по хоть и грунтовой, но вполне проезжей дороге к видневшимся примерно в километре от этого скалистого холма отборным толстолистым пальмам почтового тракта.
Все пятеро минут двадцать стояли и смотрели как трое счастливых вестника удаляются от их скалистого убежища, и когда их уже очень маленькие фигурки исчезли за сенью пальм на почтовом тракте, ведущему прямо к замку они обернулись и пошли внутрь пещеры, переговариваясь относительно вечернего торжественного банкета.
Да, все работы с этого дня в этом скалистом уединении прекратились и через пять дней, в полностью очищенной от строительно-художественного хлама большой зале, посередине которой всё также тихо плескался так и не тронутый бассейн с отборными форелями все пятеро собрались за вечерним праздничным столом. Да, трое художников радовались предстоящему отпуску, а Элсир, получивший письмо от сестры, которая сообщала что к ним вернулся пятнадцать лет назад пропавший без вести их родной младший брат, и ещё она писала, что Элен, его бывшая любимая подруга вернулась от своих сестры и отца из далёкого Французского города, и очень хочет с ним встретится. Не секрет, что сэр Элсир собирался ничуть не откладывая поехать к ним навстречу. Да, а что касается сэра Мелона…
А сэра Мелона, только месяц назад снявшего наконец-то с себя довольно неудобную и весьма позеленевшую Ландскнехтовскую кирасу, (с которой он не расставался уже около двух лет), и не одевшегося наконец-то полностью по европейски, да а что касается сэра Мелона, то письмо, которое пять дней назад вручил ему графский посыльный произвело просто настоящий переворот в их небольшом и дружном коллективе, и на следующий день после его прочтения на торжественной вечеринке все четверо взялись за руки с радостными возгласами и поздравлениями раскачивали, подкидывали и ловили сначала очень стеснявшегося и пытавшегося сопротивляться и брыкаться новоявленного наследника, и только прокачав его так минут пятнадцать они опустили его на землю, после чего все они по очереди сначала долго обнимали, а потом очень торжественно поздравляли его с таким важным и неожиданным известием.
Да, а известие это стоило того. В том оранжево-синем международном конверте, отправленным из Вечного города сэру Мелону торжественно и с официальными печатями пришло известие о том, что один из его двоюродных дядей, являвшегося представителем одного очень старинного
дворянского рода, предки которого участвовали ещё в самых первых крестовых походах лет семь уже весьма сильно хворал, и совершенно недавно путём долгих и упорных поисков нашёл таки последнего представителя своего древнейшего рода и естественно, единственного законного наследника, которому должно было передать все его драгоценнейшие наследные святые святых, и только после этого совершенно счастливый и умиротворённый покинул сей мир. Да, и теперь наш новоявленный полковник стал вдобавок наследственным обладателем графского титула, двух замков в Риме и одного в Милане, наследником состояния примерно в 50 миллионов в американской валюте, а также и законным наследником старинного рыцарского замка на острове Мальта. Да, таково было это известие, спрятанное всего лишь в одном и весьма не очень-то приметном международном конверте. Конечно, не стоит скрывать
что веселье не прекращалось и не думало прекращаться. И вот, собравшись под вечер пятого дня они открыли торжественные бутылки со знаменитым пенистым вином, и при зажженных
высоких свечах на большом столе посередине грота договорились, что если даже кто-нибудь из сэров задержится, то он предупредит об этом своих товарищей, и что беда-не беда, но все они всё равно очень славные люди.
Да, так закончилась и эта весёлая вечерня, и через два дня, 1 августа около половины второго они закрыли большой и массивной дверью вход в эту своеобразную художественную
мастерскую, и проверив напоследок надёжность замков все потихоньку направились по дороге к графскому замку. 3 Когда они подходили к замковым воротам, то небольшая боковая дверь была уже заранее распахнута, и весёлый привратник, встретив их в десяти метрах от ворот торжественно поклонился, и очень важно сообщил им что их светлость Алфит ожидает их всех в графском приёмном кабинете, и когда они уже почти прошли через аркадную нишу ворот ещё раз поклонился им в след, и пожелал им удачного отпуска. Выйдя на широкий мощённый двор они прошли мимо небольшой застеклённой дворцовой галереи, и свернув немного наискосок
подошли к высокому Главному Парадному входу, дверь в которой им весьма услужливо открыл одетый в графскую ливрею камергер, и неспешно поднявшись по широким и оббитым по краям красным бархатом ступеням на второй этаж и пройдя через две большие и увешанные старинными картинами гостевыми залами, и через почти такую же по размерам и отделанную красным деревом приёмную подошли к дверям графского кабинета, у дверей которого стоял небольшой стол, и поднявшийся навстречу им секретарь слегка поклонился и сообщил что Их Верховность ждёт их, и что они могут входить.
Скрипнув трёхметровой старинной тяжёлой дверью Элсир, а за ним и все остальные четверо вошли в графский кабинет, и пройдя до середины остановились метрах в пятнадцати от письменного стола, за которым глубоко откинувшись в кресле, и всё же довольно-таки возвышаясь над его спинкой сидела очень знакомая им высокая и немного странная фигура Главного Наместника.
Да, войдя в кабинет и немного оглядевшись, все наши путники не могли не заметить довольно-таки странной перемены обстановки (а точнее — интерьера этой и так довольно странной комнаты). Некоторые бывшие в ней шкафы и вовсе исчезли, некоторые были немного отодвинуты, и на всех стенах вместо прежнего лиловато-бирюзового убранства они не без немалого для себя удивления увидели тот самый рисунок, над воспроизведением которого они столько времени трудились в своей мастерской… Да, графский приёмный кабинет был украшен тем самым рисунком, эскиз которого им всем был очень даже хорошо знаком…
Сир Алфит минуту помолчал, наблюдая как молча и немного нерешительно переминаются прибывшие гости, потом немного кивнул им, и также негромко начал.
— Ну что-же, добрый день, добрый день. Ну что-же вы, присаживайтесь, располагайтесь, на маленьком столике имеются все нужные напитки и закуски, да, а все вы как я вижу, немного удивлены этой переменой в обстановке в этом кабинете? А что, а ведь это и правда недурно, и когда я просматривал один из ваших отчётов о работе в мастерской я решил поподробнее посмотреть на эскиз, над которым вы столько времени работаете, и ознакомившись с ним повнимательней я сначала немного подумал, а потом уже просто напросто решил перенести эту чудную картинку и на стены этого кабинета… Да, и вот уже больше недели как эта чудная прелюдия уже украшает и эти, пожалуй что даже немного уж слишком серьёзные, как я недавно отметил, стены. Ну что-же, большое вам спасибо за эту огромную проделанную работу, и вы знаете, я вчера посоветовался с одним из моих советников, и мы решили, что лучше мы пожалуй продлим вам отпуск не до двух, а до трёх с половиной месяцев, а что касается господ Мелона и Элсира, то если их светлости,(особенно первый) вообще посчитают нужным вернуться в наши края, то уж вы не удивляйтесь, но мы с Графом почтём это за большую честь.
Да, сэру Мелону мои искренние, и самые сердечные поздравления с приобретением графского статуса и такого древнего рода, что далеко не один монарх снял бы шляпу в память о его древних предках, а что касается сэра Элсира, то ему, и по очень большому секрету я тоже могу сообщить, что ещё вчера вечером из одного очень славного и старинного города на Юге Франции к дому его сестры, брата, и насколько я знаю, и одного из предметов его особого расположения и вожделения отправился один очень важный гонец со специальным посланием для него, и могу точно так-же, и под большим секретом сообщить ему что это послание практически точно такого же важного статуса, и не менее значительно чем то известие, которое неделю назад получил его друг. Ну что-же, сэр Элсир, пусть это будет для вас сюрпризом, ведь когда вы прибудете на место, этот посланник будет ждать уже вас там.
А что касается господ художников, то мы решили удвоить им жалование до 2,5 тысяч эскудо в месяц, что как мы думаем по сравнению с теперешними 500 будет более справедливо, и я надеюсь, сможет немного приподнять их праздничное отпускное настроение. Да, кстати, отпускную сумму на эти три с половиной месяца вы можете получить прямо сегодня у моего казначея, да, это средняя боковая дверь из второй гостиной.
Да, и кстати пожалуй что и господам Мелону и Элсиру тоже могут понадобиться деньги на дорогу, так что и они тоже могут заглянуть туда.
Ну что-же, дражайшие, пожалуй что на этом можно считать эту аудиенцию законченной, но напоследок я хочу сделать небольшое замечание по поводу господина Мелона и господина Элсира — тут он повернулся к Элсиру, и очень многозначительно кивнул ему. Да, поскольку этих господ ждут в тех местах, в которые они отправляются несколько особые известия, то по праву-же не знаю, как они будут планировать потом своё дальнейшее время и планы, а хоть как-то указывать или что-то отдалённо советовать им ни я, ни граф, уже просто не имеем больше никакого права: ведь сэр Мелон уже получил свой законный графский статус, а что касается сэра Элсира, то новость о его таком-же наследственном баронетстве, которую он встретит дома у своей сестры даёт им полнейшее право приезжать сюда из своих законных имений по праву самых желанных и долгожданных гостей, о чём я лично по просьбе графа (который уже обо всём в курсе) торжественно и благонадёжно заявляю. Есть только одна вроде-бы небольшая, но, как мы считаем, довольно-таки веская причина, по которой мы с графом просто бы просили их примерно через три с половиной месяца всё-таки пожаловать
к нам (но теперь уже на правах очень дорогих и долгожданных гостей), и мы будем им очень обязаны, если они это сделают. Да, я заранее лишь оговорюсь, что наш разговор пойдёт о том, сколько времени они верой и правдой у нас проработали, и как мы были бы рады хоть как-то отблагодарить их за эту нелёгкую работу.
Ну вот, пожалуй и всё, и я считаю, что теперь уже эту аудиенцию можно считать оконченной. Алфит поднялся с графского кресла, поклонился присутствующим, и все пятеро не спеша и дружно встали с дивана, точно также поклонились Главному Наместнику и не спеша побрели к выходу из приёмной. 4 Стоял уже довольно поздний вечер, яркие звёзды казалось висели так низко, что вроде-бы стоило кому-нибудь из пятерых весёлых отпускников подойти к двери старинного художественного грота, и будет совсем не так-то и трудно дотянуться до какой-нибудь из них… Да, таково было и настроение и расположение у всей компании, собравшейся на свой последний предвыездной вечер за праздничным столом в их уже почти что ставшим вторым родным домом скалистом уединении, и потихоньку прощаясь с Мелоном и Элсиром, которых
ждало уже совершенно другое, и гораздо более почётное и возвышенное будущее…
Да, Мелон и Элсир тоже перешучивались со своими теперь уже друзьями, и каждый пообещал обязательно написать им по письму, как только они справятся со своими домашними делами и разными почти обязательными формальностями, с которыми им обоим наверняка придётся иметь дело в результате столь неожиданных и особенных обстоятельств их возвращения в свои родные края.
Да, беседа велась уже где-то часа три, время было уже где-то около одиннадцати вечера, и один из художников, уже широко зевая сказал собравшимся, что ведь завтра на десять утра у них намечен уже и уход из этого временного приюта, и что через два часа их будет уже ждать небольшой автобус, который довезёт их всех до городского вокзала, и что…
Да, и что… — так, чуть — чуть не договорив этот молодой художник поднял голову вверх, и не без сокрушения и почти безнадёжно взмахнул своими руками, и показал своим соседям на одно место с краю их мозаичного панно, которое они доделали чуть больше недели назад.
— Ну да, да и то что вот с этим белым пятном, которое опять-таки снова появилось на гладкой, почти зеркально отблескивающей при свете больших и толстых свечей стене грота действительно, совершенно ничего нельзя сделать…
Да, дело в том, что посередине стены, на высоте примерно девяти-девяти с половиной метров с очень давних-давних пор, очень и очень давно, и совершенно распрекрасно красовалось одно очень правильное и аккуратное белое пятно, появившееся как гласила одна старинная легенда прямо вместе со всем этим гротом, и очень хорошо славившееся тем, что как в этом очень и очень хорошо убедилась и вся наша компания, что кто-бы не вздумал зачем-то, или зачем-нибудь пытаться его закрашивать, и сколько-бы ни старался, да и какие-бы методы, заклинания и краски при этом не применял, всё-всё это было совершенно бесполезной тратой времени: через два-три часа, или по крайней мере на следующее утро (как это было, когда это пятно однажды попытались заложить толстым и плотным слоем очень качественной штукатурки), да, или по крайней мере на следующее утро это самое пятно уже опять сияло своей чистой и блестящей белой поверхностью на своём привычном неизменном месте. Да, так что права была та старая молва, гласящая что уж с чем, с чем, а с этим белым пятном совершенно ничего сделать нельзя. Да, и наши художники, после того как они раз двадцать-двадцать пять, и под конец уже совсем не в шутку пытались хоть как-нибудь закрасить, и пару раз даже заштукатурить это самое белое место, все эти их попытки каждый раз кончались с одним и тем-же, и всегда одинаковым результатом, и под конец они всё же решили бросить эту совершенно бесполезную затею, и решили, что уж когда они покроют эту стену своим мозаичным полотном, то тогда пожалуй этому белому пятну просто ничего не останется, как только куда-нибудь деться, и больше уже не появляться из-под специально утолщённого для этого, да и на всякий случай, на несколько сантиметров самой отборной и крепкой, специально ими отобранной для этого мозаичной плиткой рисунка…
— Но — и тут они просчитались. Да, и сбоку ихней пейзажной картины, выложенной в том самом месте специальным и утолщённым ими в виду особенностей этого места добавочным трёхсантиметровым слоем мозаики опять, как ни в чём не бывало блестело как и прежде на своём месте то самое, родное, очень круглое и ровное, белое блестящее пятно…
— Да, и правы были, когда говорили нам, что уж с чем, с чем, а с этим белым пятном мы совершенно ничего сделать просто не сможем…
И после того как собравшиеся поднялись, и осмотрели это всё-таки появившееся поверх совершенно целой мозаичной картины очень белое и круглое пятно, и кто-то махнув рукой сказал что всё это совершенно бесполезно, все они снова уселись за свой стол, и минут через сорок разошлись по своим спальным местам: ведь вставать им рано, а сегодня они вообще-то немного припозднились…
Да, и рано утром собрав свои уже приготовленные заранее рюкзаки они ещё раз оглядели своё последнее пристанище, и ярко и совершенно как ни в чём не бывало поблескивающее под утренними яркими солнечными лучами это белое пятно они торжественно закрыли массивную дверь грота, и направились к видневшемуся неподалёку от них почтовому тракту, где очень скоро должен был появиться и тот самый маленький празднично блестящий автобус, который доставит их прямо до вокзала… 5 Прошло примерно полтора месяца с момента трогательного и молчаливого расставания нашей компании, разъехавшейся в совершенно разные стороны и страны, и сэр Мелон, а если точнее то теперь уже Мелон Линтеролт, полностью осмотревший и отчасти уже освоив все свои (и очень, кстати не малые) европейские имения и поместья вот уже полторы недели прохаживался по старинному двору своего родового рыцарского замка на острове Мальта, который кто-то из его очень далёких предков, (кто-же точно — так это удалось установить далеко не с первой, и даже не с четвёртой и пятой попыток, разглядывая вместе со старым камергером с большим канделябром со свечами на большой старинной портретной галерее портреты своих предков, тянувшиеся и украшавшие и всю лестницу и большой крытый верхний внутренний замковый переход), да, того самого замка, который один из представителей его весьма достойной династии обосновал в конце 15 — начале 16 веков, и который, надо отдать особое должное, с тех самых пор практически ничуть не изменился, да и сэр Мелон, прохаживаясь по своему мощённому старинному двору вот уже минут двадцать
всё пытался вспомнить, как-же зовут его нового дворецкого, который ещё вчера вечером обещал ему… Ага, а вот и он сам, наконец-то, ах, да! — Эй, Барлео!
И минуту назад появившийся с главного входа высокий мужчина в полной форменной графской ливрее старинного покроя остановился, очень вежливо поклонился своему хозяину,
и очень торжественно и громко объявил:
— Сэр Мелон, прошу немного внимания, к вам пришло одно срочное заказное письмо от… Он вытащил конверт, посмотрел имя адресата… От барона де Элсира, и если хотите…
— Что, что, письмо от Элсира! Так давай-же его сюда, что ты, что ты, ведь это-же… Точно? Да, сегодня, два часа назад? Ну да, вот это новость, вот это новость… Да, ну значит так, — все ближайшие два часа я буду у себя в кабинете, и кто-бы меня не спрашивал, отвечай всем что я очень серьёзно занят. Да, все ближайшие два часа… — Говорил подходя уже к главной лестнице и на ходу распечатывая драгоценный конверт наследник очень древней и очень достойной династии, но не доходя до неё он опять, и который уже раз немного приостановился, и немного с боку и немного странно посмотрел на виднеющееся и очень даже ярко поблескивающее и отражающее яркие солнечные лучи очень аккуратное и очень круглое белое пятно, да, точно такое-же белое, и точно такое-же ничем не смываемое и не скрываемое белое пятно, точно такое-же как и в одном, и уже очень хорошо знакомым нашим героям месте, да, и которое появилось примерно лет через семьдесят после постройки этого замка и с которым точно так-же совершенно никто ничего не мог сделать, — да, кто-бы не пытался зачем-нибудь его закрасить или как-нибудь скрыть, всё это было точно так-же совершенно бесполезно, и все эти попытки кончились просто напросто тем, что уже ближе к середине 17 века это белое пятно было приравнено к лику одной из святынь, и с тех пор уже больше славилось тем, что могло снимать многие боли и болезни, приносило удачу во многих военных походах, и даже помогало не только залечивать полученные в них раны, но также славилось и прозрением нескольких слепых и исцелением нескольких прокажённых…
И новоявленный хозяин этих роскошных покоев опять невольно остановился в нескольких метрах перед входом, опять точно также наткнувшись взглядом на это белое пятно, и немного поморщившись опять сокрушённо вздохнув и точно также пробормотав: — Да, ну кто-бы мог подумать, и это всё белое, и точно такое-же, да, и даже здесь… Ну да ладно, продолжал он, уже поднимаясь по лестнице, — да, но подумать только, а вот и письмо от Элсира, да ведь только вчера его вспоминал, да…
И вышел он из своего кабинета только ближе к вечеру, где-то через четыре часа, и потихоньку спускаясь по стёртым от времени ступеням большой и старинной готической лестницы, одной рукой опираясь об перила, а в другой держа только что написанный и запечатанный ответ своему другу потихоньку переваривал в голове только что полученные свежие новости…
Да, а они были ахти-ахти… Его старый друг и товарищ, с которым они бок о бок верно и честно служили у старого графа почти десять лет стал теперь именоваться таким-же своим старинным и родовым именем барон Эсс-Сенто-де Элсир, и его старинная родословная, весть о которой привёз его далёкий и не видимый им с самого детства двоюродный брат совсем ничуть не уступала в чести и хвале родословному дереву Мелона, да, и что его старый друг уже месяц назад женился на своей старой подруге и живёт теперь в своём старинном замке на берегу Средиземного моря неподалёку от Марселя, и что он очень интересуется о делах своего былого товарища, и ещё напоминает в конце письма, что через два месяца они вроде-бы собирались встретиться в гостях у старого графа, куда их торжественно пригласили
незадолго до их отъезда, и вроде-бы не стоит отклонять и откладывать этой возможно даже очень небольшой поездки в те места, где они оба провели столько времени, и что он очень просит написать ему ответ…
Да, а ответ уже написан, да, через два месяца, на том-же самом месте, да, на выходе с вокзала в том же самом кафе, ведь какие-же могут быть сомнения… Эх, Элсир, ведь я же догадывался, да, но — надо-же, ну и дела, ну и дела. Ну, ладно. Да, о чём я? Эй, Барлео, Барлео, где ты? Здесь? Вот, слушай, вот это письмо, и его надо…
— Слушаюсь, хозяин! Через час письмо будет уже отправлено на материк. Будут-ли какие-нибудь ещё указания?
— Да нет, никаких, я пожалуй сейчас уединюсь у себя на верху, и большая просьба до завтрашнего полудня меня вообще не беспокоить, и… Да, если мне что-нибудь будет надо, я дам об этом знать тебе сам. Да, ну а пока, если кто-нибудь будет меня спрашивать…
— Слушаюсь, для всех остальных вы поехали куда-то осматривать остров.
— Да, благодарю тебя за предупредительность, ну ладно, я пошёл к себе. _____ __________________ ________________ _______________ _____________ _______ Да, все последующие два месяца оба наших новоявленных наследника провели обживаясь в своих новых и ещё немного непривычных родовых имениях, потихоньку знакомясь с окрестностями своих предместий и со своими новыми соседями, потихоньку устраивая небольшие вечера для своих именитых соседней и примерно раз в неделю отправляясь на охоту в весьма богатые дичью окружающие их имения леса.
Да, и по проистечению этих двух месяцев, в середине тёплого южного ноября они оба оставили свои уже вполне родные резиденции, и утром 20 числа пройдя под мелким моросящим дождём от вокзала до вполне приличного кафе, (обычного здесь месте разных встреч) они совершенно благополучно и без каких-либо опозданий и задержек встретились в заранее назначенное время, и уже усевшись за один из забронированных заранее отдельных столиков, и подождав пока быстро подбежавший с подносом официант уставлял стол самыми изысканными напитками и закусками очень вежливо поклонился и скрылся за боковой дверью радостно потянулись, и осмотревшись по сторонам практически разом произнесли: — Ну, наконец-то! А как ты? Да что ты, а как ты?
И только после примерно пятнадцатиминутной беседы они наконец-то отдали должное приготовленному им завтраку, и уже покончив с ним и минут примерно двадцать покуривая уже мирно свои трубки за неспешным разговором они вдруг увидели как немного сбоку к их столику тихо подошёл человек в лакированной ливрее, и тихо поклонившись произнёс: — Господа, машина графа ждёт вас у самых дверей, и его сиятельство Главный Наместник встретит вас прямо во дворе замка, а Его Сиятельство, который специально вернулся ради этой торжественной волнующей встречи завтра около 14 часов прибудет к себе в замок и будет сам возглавлять торжественный обед по поводу такой трогательной и ожидаемой благодарственной встречи… Да, итак, если вы уже готовы,
то машина у самых дверей.
— Ну что-же, Мелон, давай отдадим честь и должное графскому гостеприимству…
И поднявшись со своих мест они вслед за графским посыльным вышли из дверей к поджидавшей их уже машине.
Да, Главный Графский Наместник встретил их во дворе, очень торжественно и официально им поклонился, и поднявшись наверх лично указал им комнаты, в которых они оба могли совершенно спокойно разместиться, и сообщил им что граф будет на месте завтра днём, и что как наверное им уже сообщили, завтра в 14 часов начнётся торжественный обед, посвящённый специально их приезду.
После этого оба старых спутников разошлись по приготовленным им заранее комнатам.
Да, торжественная встреча, как и ожидалось прошла совершенно вежливо и церемонно, только что приехавший и немного похудевший и как-бы постаревший за это время на пару лет граф держался очень вежливо и обходительно, и покончив с банкетной частью они все по приглашению графа прошли в его приёмный кабинет. Выйдя из банкетной залы и миновав большую гостиную и приёмные залы они вслед за графом и его верным поверенным вошли в хорошо знакомый им кабинет, и тут уже снова ни Мелон, ни Элсир не смогли не сдержать своей немного неожиданной улыбки: да, как и при отъезде, но теперь уже совершенно полностью все стены этого кабинета украшала столь хорошо им знакомая картина, над воспроизведением которой они довольно-таки долго и кропотливо старались в небезизвестном скалистом гроте…
Граф и его Наместник уселись на свои привычные глубокие кресла, а двум почтенным гостям были уже заранее поставлены по другую сторону стола два точно таких-же, (только с более свежей обивкой), в которые наши гости так-же умиротворённо и весьма благорасположенно уселись, и следуя пригласительному жесту старого советника немного переведя дух после весьма разнообразного стола несколько учтиво поклонились и немного посидев решили всё-таки отдать должное нескольким весьма-таки достойным напиткам и расположенным рядом с ними курительным набором, и немного поговорив о новых владениях двух наших наследников и отдав должное этому гостеприимному набору наши гости ещё раз попытавшись выяснить, что-же это за спешное известие заставило тогда так неожиданно куда-то вдруг пропасть столь почтенного и весьма уже не молодого графа, да столь внезапно и почти без каких-либо предупреждений покинувшего этим летом и свой замок, и свою страну… В ответ на что немного всё-таки побледневший хозяин немного зевая и с довольно-таки искусно скрытым волнением, которое всё-таки появилось у него при этом вопросе ответил что это были далёкие дела по поводу одного из его отдалённых замков и по поводу одного небольшого, но всё-таки существенного вопроса об одном и совершенно неожиданном наследстве… После чего вся беседа опять перешла на общие планы совершенно спокойной и несколько светской вечеринки.
Да, и где-то в разгаре этого мирного разговора Мелон, приподняв свой очередной бокал с прекрасным романским вином немного приподнял свой взгляд, то он немного остановился, присмотрелся повнимательней и поставив бокал с вином обратно на стол обратился к своему
соседу, и тоже указал ему на это…
Да, а этим странным предметом, о котором Мелон несколько удивлённо поведал своему верному и старому товарищу было не что иное, как то самое белое пятно, которое как и в не очень далёкой пещере, так и в этих, и весьма уже обжитых стенах опять белело на своём прежнем месте…
Да, не без известной улыбки посмотрев на это внезапное поведение гостей старый графский советник тоже улыбнулся, и как-бы отвечая на не заданный ещё вопрос ответил:
— Да, вы правы, это самое белое пятно. Оно точно также как и там появилось и на этих стенах, и сколько бы мы не пробовали стереть этот белый круг, он всё равно всё точно так-же появлялся на своём привычном месте… Да, и мы решили просто больше его не трогать, и оставить всё как есть. Да. Ах, ну я и растяпа, ведь совершенно забыл предложить вам одну, и как я думаю, совершенно небезынтересную вам вещь… Да, ведь дело в том, что та самая пещера вон в том скалистом холме, который очень хорошо виден из этого окна, и извините нас пожалуйста, но в которой вам когда-то пришлось и немного поработать… Да, да, эта самая мастерская, из которой вы отправились уже каждый в своё путешествие теперь уже совершенно полностью готова, и если вы хотите, то завтра или послезавтра вы сможете сходить и посмотреть на тот рисунок, который заполняет сейчас уже все стены, потолки и пол знакомой вам пещеры… Да… Да, кстати, и это белое пятно, с которым мы просто устали уже бороться, и в результате немного посовещавшись, и подписав пару охранных бумаг мы просто напросто взяли, и объявили его охраняемой и очень уникальной национальной ценностью и культурным памятником всё точно так-же белеет на своём законном месте… А? Что, что? А, да очень просто, очень просто, и совершенно без всяких фокусов. Ну да, ну да, как только вы отъехали, сразу через три дня тридцать весьма именитых и талантливых художников, приглашённых нами по особому заказу в течении двух с половиной месяцев закончили возведение всей этой художественной картины, которую там оставалось доделать, да, всего этого художественного полотна, — он обернулся, и обвёл рукой стены кабинета, — и теперь если вы захотите посмотреть этот, весьма сейчас живописный грот, так всегда пожалуйста, и совершенно в любое время, и все служащие, и привратник, стоящий на охране
уже предупреждены заранее об возможном вашем визите, и если вы захотите…
— Ну да, но пожалуй что это уже лучше завтра… Да, где-то ближе к вечеру…
— Ну что-же, ради бога, да, а пока можете просто погулять по саду или немного подремать в своих комнатах…
— Да, пожалуй. Что-же, ну пожалуй мы пойдём уже к себе… Да, Элсир, и я тоже…
-Да, не забудьте, завтрак у нас всегда внизу, но если вы захотите, то можете предупредить камергрера, и вам его принесут в ваши покои…
-Ну да, конечно-же, конечно… 6 Да, мастерская, как убедились двое наших новоиспечённых дворянина была и правда вся закончена полностью, и та группа художников, которая трудилась около двух месяцев над сложным сложением отобранного рисунка потрудилась и правда превосходно, и в покрывающем всё внутреннее пространство грота рисунке не было ни единого малейшего изъяна. Да, и в довершение можно пожалуй ещё добавить что согласно небольшому исправлению, которое по просьбе работников художественной музы было принято свыше, так это то что тот самый мирный и очень живописный бассейн с живой форелью в результате решили не трогать, и чтобы форелям, художникам и случавшимся посетителям не было скучно, теперь из бассейна бил в верх очень живописный и мягко журчащий в этой тишине фонтан.
Все трое участников начала работ в этой очень большой и очень теперь уже живописной мастерской были уже на месте, (они все вместе трое суток назад вернулись из своего отпуска), а те трудяги, которые доделывали это полотно как объяснил им графский приказчик
месяц назад уже собрали все свои последние инструменты, и разъехались по своим городам и домам, и только трое графских художника и полусонный привратник встретили наших гостей, (можно только вкратце отметить, что эта встреча завершилась небольшим, но всё таки весёлым вечерним банкетом, по окончании которого каждый участник по старой уже привычке потащился к своему старому мету ночлега, и найдя все прилежащие причиндалы на своих обыденных местах, как и прежде, в спокойное и обыденное время совершенно безмятежно легли спать.
Да, и посередине следующего дня двое наших путников, трогательно попрощавшись с провожавшими их чуть ли не со слезами на глазах художниками потихоньку пошли по старой дорогое к большим и развесистым пальмам почтового тракта. 7 Да, а хорошо же здесь всё переменялось, — сказал Элсир ещё раз, осматривая совершенно переменившееся со времени их отъезда старинное, да и тогда ещё немного странное здание стоящего на самом конце уходящего далеко в море мыса старинного берегового форпоста, да, того сторожевого замка-крепости, древней и довольно любимой резиденции многих властителей, с той самой странной, и имеющей постоянный устойчивый крен в 10 градусов в сторону моря высокой и немного наклонной смотровой сторожевой башней, с которой мы, кстати, и начинали эту нашу повесть… Да, а об этом, и ещё о некоторых изменениях, произошедших здесь во время их отсутствия сначала их предупредили, и просили не очень-таки всему этому удивляться ещё в графском замке во время их кабинетной беседы, а уж после, когда они были уже в своём гроте, то им об них просто все уши прожужжали и их друзья-художники, и кое-кто из графских управляющих, да, и чего они им только не рассказали… И об этой внезапной перемене, случившейся вдруг с этим замком, причины которой никто совершенно сказать просто не мог, лишь говорили, что три дня лил сильный ливень, и в ту ночь почти не прекращаясь гремел сильный гром, и почти повсюду сверкали огромные молнии, и под утро, когда уже сюда пришли, то увидели эту крепость уже в таком виде… Да, больше толком никто ничего объяснить просто не мог, лишь только упоминали, (и неоднократно), что тот самый их старый колдун, который где-то около двадцати лет назад вдруг куда-то, и совершенно неожиданно пропал, где-то около трёх месяцев назад внезапно вновь объявился в их крае, и что его не один раз замечали в разных местах довольно многие из местных, да, и что перед самыми этими событиями его почти несколько дней подряд видели около этого самого места, да, и после чего он пока совершенно никому ещё не встречался… Да, и многие, и пожалуй не без причины поговаривали, что всё это — его рук дело, ведь колдун-то на самом деле он был ещё-какой сильный… Да, но с тех пор он ещё никому не встречался… Да, но как-бы там всё это не было, всё это было довольно-таки странно, просто очень странно, даже очень и очень…
Да, и теперь оба наших «гостя» стояли перед тем самым береговым замком, смотрителями и охранниками которого они прослужили не много не мало, а где-то порядка без малого около девяти лет… Да, и теперь они просто стояли и немного посвистывали. Да, ведь шутка-ли что всё это огромное здание, вдруг просто взяло, и совершенно неожиданно помолодело за одну ночь примерно лет на четыреста — на четыреста с половиной, и теперь совершенно гладкие и полностью отполированные, светящиеся ярким серебряным светом стены были украшены одетыми в блестящие на солнце рамы с толстыми стёклами окон — бойниц, которые теперь закрывали совершенно новые и легко закрывающиеся блестящие серебряным отливом щиты — задвижки, да и даже совершенно новая (но отнюдь не менее солидная) и уже немного знакомая нам дверь бокового башенного входа так-же была снабжена совершено новым, и очень надёжным замком. Да, как-же это всё здесь очень и очень изменилось… Как…
— Как, как, — отвечал на их вопросы новый и совершенно им незнакомый охранник,
которого они встретили на первом форпосте, (но который, однако отлично знал их обоих и по имени, и по их новым фамилиям), — Как, как, а я откуда знаю как, вот, полтора месяца назад всё это здание вдруг взяло, и в ночь с пятницы на субботу вот так вот всё и изменилось, и сколько ни ходили, и сколько ни смотрели — и снаружи все новое, и внутри всё новое, и никто ничего не знает. Совершенно никто. Так что извините, но на этот вопрос вам навряд-ли кто-нибудь сможет ответить. Да, а теперь-то уж что-же, лучше походите и посмотрите всё сами, ведь вы, как я знаю, лет восемь прослужили здесь стражами, и вам пожалуй… Ну что-же, вот ключи, с внутренним расположением вы знакомы, а если будет надо, то я и остальные стражники всегда стоят на своих постах. Ну, а я желаю вам приятно прогуляться.
Да, и вот уже почти неделю Мелон и Элсир лазали по этой громадной постройке с целыми лабиринтами как будто бы чем-то отполированных переходов, и только удивлялись этой прочности, совершенной новизне, очень чёткой продуманности и… И в то же время совершенной неизменности всех внутренних помещений и всего их внутреннего убранства… Да, это конечно же парадоксально, но в больших, и теперь уже гораздо более светлых залах на почти всё таких-же, (а быть может и тех же) больших и широких столах сохранялся как бы и никогда не тронутый, и положенный в этих местах слой пыли несколько сантиметровой и вполне приличной толщины, на столах стояли или в очень живописном, но правильном беспорядке лежали как будто совсем недавно там оставленные золочёные бокалы, медные сосуды и другие предметы, как будто их недавно положили перед тем как всей дружиной отправляться в какой-нибудь ранний поход, а оставшиеся где-то слуги просто или позабыли их убрать, или не посчитали нужным, или просто пока что ещё не добрались до этих палат… Да, и такая просто поразительная атмосфера
нетронутости и совершенно неповторимой неприкосновенности царила везде в этих стенах…
Да, и в глубоких нишах вдоль стен в этих залах если раньше и можно было найти где-нибудь какие-нибудь сохранившиеся остатки каких-нибудь доспехов, то теперь в каждой такой зале почти в каждой нише точно также, как и когда-то стояли, и поблескивали пятнами солнечных зайчиков положенные в этих залах полные и ярко начищенные рыцарские доспехи, и рядом с ними точно так-же поблескивали прислонённые к стенкам старинные мечи,
алебарды и копья…
Да, как будто бы время или просто так никуда и не исчезало из этих стен, или кто-то и очень и очень бережно его туда вернул… Да, так или иначе, но двое наших старых друзей всё ходили и ходили по этим проходам и залам, и всё время совершенно и не переставали удивляться: — вот это и вот это, и этого они не знали, да, вот ещё и это, и откуда… И этого тоже ведь раньше здесь не было…
Ночевали они у того самого стражника, с которым их свела самая первая встреча на подходе у к их башне, почти у самых стен, да, и который совершенно тщетно пытался им хоть как-то тогда объяснить совершенно непонятную никому причину этого совершенно неожиданного новшества, и в результате этих объяснений просто дал им ключи от дворцовых проходов, и естественно предложил им и место под вечер у своего костра, и довольно почётный ночлег в его палатке. Да, так они и остановились на простой на том самом первом форпосте…
Да, и в один из вечеров, уже собираясь отходить от горящего костра к своим спальным местам Мелон вдруг совершенно неожиданно встряхнулся, несколько раз мигнул, и обратившись к своему другу совершенно неожиданно сказал: — Слушай, Элсир, а ты знаешь, почему граф столь внезапно и неожиданно покинул тогда свой замок, и почему у него и сейчас такой очень бледный и очень взволнованный вид? Так вот слушай, сегодня днём я случайно встретил одного своего знакомого графского приказчика, и он мне, после долгих расспросов и по совершенному секрету сказал что… Да нет Элсир, ты только послушай, — да, итак, тогда когда мы…
…Да, и через два дня оба наших путника, тщательно всё взвесив и обговорив между собой все детали и тонкости предстоящего им дела уже совершенно беспечно шагали по обсаженному с обоих сторон большими развесистыми пальмами почтовому тракту, и пройдя
минут двадцать они остановились, и Мелон глядя на левую сторону обочины очень быстро подсчитал: да, вот он, этот самый обломок скалы, а за ним наша пальма, вторая налево. Ну что, пойдём вдвоём, ведь там столько хлама, что одному мне не справиться.
— Э, погоди, давай лучше ты подожди меня здесь, а я сейчас… — тут он вынул свой телефон, и набрав какой-то номер спросил: — Ну как там заказанное нами авто? Да, уже на месте, у поворота? Да, спасибо, ты нам больше не нужен, можешь идти, а за машиной я сейчас подойду уже сам. Да, дня через три мы подгоним её к гаражу.
И подмигнув закурившему Мелону он быстрым шагом пошёл к ближайшему от них съезду с этого тракта, и минут через двадцать подкатил на совершенно новом «форде», и остановив его рядом со стоящим товарищем вышел, и сказал: — Уж ещё раз извини меня за эту небольшую предосторожность, но ведь здесь в этой дыре у нас столько хлама, что нам придётся сделать по крайней мере три или четыре поездки к этому замку на полностью загруженной всем этим серебром и золотом машине, да, благо кузов у неё большой, и если будем стараться, то примерно за два дня мы пожалуй что со всем этим справимся.
И через четыре часа этот полностью загруженный форд поехал в сторону старинного форпоста, на следующий день он сделал ещё два таких заезда, на третий день — ещё один, последний, и уже под вечер третьего дня оба наших путника входили в графскую приёмную, и войдя в приёмный кабинет графа, в котором гордо и совершенно одиноко сидел верный и надёжный Алфит они сначала спросили, где сейчас граф, на что его Главный Наместник только немного сокрушённо ответил что Его Светлость был вынужден ещё три дня назад отлучиться по совершенно срочному и очень важному делу, и выслушав ответ они сели в свои кресла, и тихо и негромко таинственным голосом рассказали графскому советнику об одном совершенно неожиданно обнаруженном ими в их береговом сторожевом замке, в одном из незаметных проходов в случайно замеченной ими таинственной старинной нише очень большом и очень ценном кладе, да, и что вся эта ниша просто доверху оказалась набитой всяческими старинными драгоценностями и ювелирными изделиями… Да, и что они…
Да, и через четыре дня, когда все ценности были уже вывезены из старинного сторожевого замка в графский дворец Алфит очень вежливо пожал руки двум нашим старым знакомым,
и ещё раз спросил, не лучше ли всё-таки им переночевать их последнюю ночь в своих комнатах в замке, на что оба наших путника только ещё раз вежливо улыбнулись, и Алфит, сокрушённо взмахнув руками только ещё раз сказал: — Ну что-же, большое вам спасибо, и знайте, что вы теперь по первому праву самые дорогие и самые долгожданные гости в этих, и правда много что видевших стенах, и что уж кому-кому, а вам мы будем рады всегда. Ну что же,
спокойной вам ночи и счастливой дороги до ваших далёких домов, да, и большое вам спасибо.
Да, и два наших друга вышли из старинных замковых стен и пошли по знакомой им дороге по направлению к видневшемуся довольно-таки недалеко высокому скалистому холму, в котором…
Да, два наших друга отправились на ночлег к троим своим приятелям-художникам, которым они отделили три четвёртых всего их законного богатства от этого, столь неожиданно найденного ими огромного клада, на который они совершенно случайно наткнулись, прогуливаясь по затенённым внутренним проходам старинного и очень хорошо знакомого им замка. (Да, кстати, что они сделали с одной и очень важной оговоркой и условием, — что всё что касается и этой суммы, и того, как и откуда (да и от кого) она им досталась останется для всех, (и даже самых близких)) этих уже отныне совершенно и довольно-таки весьма и весьма не бедных избранников музы художеств останется большой, да и пожалуй пожизненной их тайной. ———————————————— 8 ————————————————————-
(ЭПИЛОГ) Да, а Алфит, стоя у открытого ночного окна и немного грустно глядя на мерцающие в темноте отсветы своего большого замка ещё раз очень глубоко вздохнул, и глядя в темноту очень тихо
сказал:
— Ну что-же, граф теперь спасён. Да, граф теперь спасён и может уже совершенно спокойно возвращаться обратно. Да, тут большое и отдельное спасибо нашим друзьям графу и барону. Да, а пожалуй, а всё-таки ведь довольно-таки и не такая уж и простая получилась история… Да, довольно-таки не очень и простая… Да, и вроде вся эта история довольно таки благополучно уже подошла и к своему концу…
Да, но только… Да, но вот и осталось пожалуй только одно, — это что-же нам всё-таки делать с этим белым пятном…
И тут он обернулся, и посмотрел на мерцающий в мягком отсвете от лампады ровный белый круг на противоположной от окна стене кабинета, полностью украшенного высокохудожественными картинками на некоторые исторические и природно-религиозные темы…
— Да, но что-же нам всё таки делать с этим белым пятном… Ведь хоть и повесть эта наша уже и подошла к своему концу, но всё же, — это белое пятно… Ведь это белое пятно — ведь оно то как раз и останется…
Да, ведь оно то как раз и останется, и останется кстати очень, и очень, и очень, и очень надолго… КОНЕЦ весна 2013 года |
