Из цикла Неадекватная Реальность От автора вместо пролога
Спорим до хрипоты об извечном противостоянии между Добром и Злом, перебиваем и отвергаем повествующих сомнительными домыслами и язвительными репликами, но ничего не можем добавить в этот спор от себя, ибо не знаем какую сторону в споре принять. Но как бы не стaрались противники мистического увести рассуждения в направлении практических объяснений и элементарных математических вычислений, они никогда не прольют свет на истину или природу происходящего. Невозможно доказать формулами или теоремами то, что и без нехитрого подсчета существует веками рядом, незримо и постоянно нарушая законы Адекватной Реальности современного человеческого общества, ведь тайное иногда становится явным. Только и надо всего для этого быть в нужное время в избранном месте событий.
Часть первая Конь рухнул подо мной, споткнувшись об невидимую преграду, как только непроходимая лесная чаща поглотила дышащие в затылок крики обезумевшей от ледяного снежного крошева погони. Натужно шумели под порывами ветра верхушки огромных сосен и елей, но не было больше казачьего улюлюканья и частых глухих пистолетных выстрелов. Я уже по глупому юношескому суждению почти поверил в то, смог оторваться, обманув обычной заячьей петлей русский казачий разъезд, внезапно попавшийся на моем пути… ***
Часть всадников подалась на этот трюк, а часть более мудрых и опытных седоков — нет. Вороной, разгоряченный изнурительной скачкой, начал хрипя заваливаться на бок и я, не ощущая толчков в плечо и спину, упал вместе с ним.
Время то ли от пронизывающего до костей морозного дыхания остановилось и замерзло, превратившись в небольшие, чистые как льдинки, яркие блестящие фрагменты. На заснеженной лесной поверхности в густой тишине лежит, подергивая ногами конь. Его морда покрыта белоснежной невесомой пеной. Что-то темное и густое растекается, прожигая снег около шелковисто-черного живота. Еще живое и еще теплое…
Молодой поручник в изодранной щегольской форме польского улана пытается подняться на ноги, несколько раз падает, ноги не держат его. Он опирается на саблю в изящных ножнах. Волосы цвета льна заботливо прилизывает ветер. Новый мундир сзади испачкан в двух местах масляными бурыми пятнами, влажными и набухающими. На боку висит кожаная сумка для фельдъегерских донесений. Юноша, нет… скорее еще мальчик, делает несколько неуверенных шагов в сторону поваленной ели.
Кружащийся снег накрывает следы и остывающего коня. Мороз, потрескивая пальцами, подбирается к маслянистой темной луже. Молодой улан бредет через кустарники ядловца, ветви которого нещадно стегают его по лицу, прихватывают за руки, цепляются за одежду и ноги, мешая продвигаться вперед. Не оборачиваясь назад, он бредет в кромешной темноте как большая механическая кукла, готовый сразу же остановиться, когда стальная пружина, заведенная ключом, полностью потеряет свою упругость.
Рука, залитая застывшей кровью, толкает дверь небольшого, по всей видимости, охотничьего жилья, стоящего на краю крохотного подмерзшего озерца или болотца. Мальчик с огромным трудом, подгоняемый снежными порывами в спину, перетаскивает израненное тело через высокий порог. Последние силы покидают его, и он падает плашмя. Дверь с резким истерическим визгом закрывается за его спиной, и тьма наваливается со всех сторон вместе с безразличной ко всему тишиной, неторопливо поглощающая слабые удары юного сердца.
***
— Я еще раз предупреждаю тебя, мой мальчик, это задание очень важное и не менее опасное. Ты можешь погибнуть, подумай еще раз прежде чем ответить.
— Нет, пан майор, я уже подумал. Лучше смерть, чем неволя. Война пришла на мою землю. Разве можно стоять в стороне, когда враг жжет деревни и грабит, разрушает маёнтки. Я готов доставить секретное донесение для корпуса Виктора.
— Мою саблю, новый мундир и свежего коня из моей конюшни юному поручнику. Да хранит тебя пан Езус и его помощники Ангелы небесные!
— Пан Радзивилл, скажите моему отцу, что я обязательно выполню приказ, даже если мне придется умереть, но во имя независимости нашей Родины.
***
Я вынырнул из глубины беспамятства, но острая боль не вернулась и, открывая глаза, по-прежнему оставался настороже, однако ничего не произошло. Посередине охотничьего зимовья, обложенный почерневшими от копоти и сажи булыжниками, находился каменный очаг, в котором лениво трепыхалось пламя. На удивление, окон не наблюдалось. Казалось, что единственное помещение имеет не поддающиеся измерению на глазок грандиозные размеры, теряющиеся во мраке, не разогнанном всполохами живого огня. Высота стен впечатляла: как будто они прыгнули вверх и тоже пропали в непроглядной шероховатой на ощупь сумеречной пустоте. Присмотревшись, заметил, что пол выложен из больших, грубо-отесанных прямоугольных, похожих на могильные надгробья плит, покрытых непонятными полуистертыми знаками.
Балансируя на грани между реальностью и бредом, заметил краем глаза, что начали появляться из воздуха, как по повелению некой магической силы, полка с глиняной посудой, шкаф с потемневшими от времени тяжелыми фолиантами, дубовый широкий стол, несколько стульев, бронзовый подсвечник с незажжеными темными, вылепленными руками восковыми свечами, пышные связки всевозможных сушеных трав, чашка с янтарными сотами.
Из сгустков шевелящихся теней появился силуэт высокой седоволосой старухи с посохом в руках и с птицей на правом плече. Потом видение подернулось тугой пленкой. В нос ударил острый запах свеже-измолотого девясила, перемешанного с прополисом и душистым вереском. Свет померк опять в моих глазах, оставив за дверью на линии вечного ожидания ноябрьский лютый холод и остывающего коня.
***
— Если донесение по каким-либо причинам попадет в руки русских, не кори себя мой мальчик. Я посылаю вместе с тобой еще двоих вестовых. Сложно будет отличить Правду от Лжи в короткое время. А там, если пан Езус не отвернется, то уже будет неважно, что написано в донесении. Бонапарт будет уже очень-очень далеко и часть спасенных войск с ним.
— Пан майор, я все сделаю, как Вы мне говорили. Погоня будет самой настоящей. Я заставлю их поверить. Разрешите идти?
— Иди, мой поручник. И, да хранит тебя сила нашей земли, мудрость лесов, рек и полей. Пусть духи предков наших не оставят тебя одного в этом смертельно опасном задании. Сергей Качанов-Брандт, 01.08.2016 |