IКак родилась Козявочка, никто не видал. Это был солнечный весенний день. Козявочка посмотрела кругом и сказала: — Хорошо!.. Расправила Козявочка свои крылышки, потёрла тонкие ножки одна о другую, ещё посмотрела кругом и сказала: — Как хорошо!.. Какое солнышко тёплое, какое небо синее, какая травка зелёная,— хорошо, хорошо!.. И всё моё!.. Ещё потёрла Козявочка ножками и полетела. Летает, любуется всем и радуется. А внизу травка так и зеленеет, а в травке спрятался аленький цветочек. — Козявочка, ко мне! — крикнул цветочек. Козявочка спустилась на землю, вскарабкалась на цветочек и принялась пить сладкий цветочный сок. — Какой ты добрый, цветочек! — говорит Козявочка, вытирая рыльце ножками. — Добрый-то добрый, да вот ходить не умею,— пожаловался цветочек. — И всё-таки хорошо,— уверяла Козявочка.— И всё моё… Не успела она ещё договорить, как с жужжанием налетел мохнатый Шмель, и прямо к цветочку. — Жж… Кто забрался в мой цветочек? Жж… Кто пьёт мой сладкий сок? Жж… Ах ты, дрянная Козявка, убирайся вон! Жжж… Уходи вон, пока я не ужалил тебя! — Позвольте, что же это такое? — запищала Козявочка.— Всё, всё моё… — Жжж… Нет, моё! Козявочка едва унесла ноги от сердитого Шмеля. Она присела на травку, облизала ножки, запачканные в цветочном соку, и рассердилась: — Какой грубиян этот Шмель!.. Даже удивительно!.. Ещё ужалить хотел… Ведь всё моё — и солнышко, и травка, и цветочки. — Нет уж извините — моё! — проговорил мохнатый Червячок, карабкавшийся по стебельку травки. Козявочка сообразила, что Червячок не умеет летать, и заговорила смелее: — Извините меня, Червячок, вы ошибаетесь… Я вам не мешаю ползать, а со мной не спорьте!.. — Хорошо, хорошо… Вот только мою травку не троньте. Я этого не люблю, признаться сказать… Мало ли вас тут летает… Вы — народ легкомысленный, а я Червячок серьёзный… Говоря откровенно, мне всё принадлежит. Вот заползу на травку и съем, заползу на любой цветочек и тоже съем. До свиданья!.. IIВ несколько часов Козявочка узнала решительно всё, именно: что, кроме солнышка, синего неба и зелёной травки, есть ещё сердитые шмели, серьёзные червячки и разные колючки на цветах. Одним словом, получилось большое огорчение. Козявочка даже обиделась. Помилуйте, она была уверена, что всё принадлежит ей и создано для неё, а тут другие то же самое думают. Нет, что-то не так… Не может этого быть. Летит Козявочка дальше и видит — вода. — Уж это моё! — весело запищала она.— Моя вода… Ах, как весело!.. Тут и травка и цветочки. А навстречу Козявочке летят другие козявочки. — Здравствуй, сестрица! — Здравствуйте, милые… А то уж мне стало скучно одной летать. Что вы тут делаете? — А мы играем, сестрица… Иди к нам. У нас весело… Ты недавно родилась? — Только сегодня… Меня чуть Шмель не ужалил, потом я видела Червяка… Я думала, что всё моё, а они говорят, что всё ихнее. Другие козявочки успокоили гостью и пригласили играть вместе. Над водой козявки играли столбом: кружатся, летают, пищат. Наша Козявочка задыхалась от радости и скоро совсем забыла про сердитого Шмеля и серьёзного Червяка. — Ах, как хорошо! — шептала она в восторге.— Всё моё: и солнышко, и травка, и вода. Зачем другие сердятся,— решительно не понимаю. Всё моё, а я никому не мешаю жить: летайте, жужжите, веселитесь. Я позволяю… Поиграла Козявочка, повеселилась и присела отдохнуть на болотную осоку. Надо же и отдохнуть, в самом деле. Смотрит Козявочка, как веселятся другие козявочки; вдруг, откуда ни возьмись, воробей,— как шмыгнёт мимо, точно кто камень бросил. — Ай, ой! — закричали козявочки и бросились врассыпную. Когда воробей улетел, не досчитались целого десятка козявочек. — Ах, разбойник! — бранились старые козявочки.— Целый десяток съел. Это было похуже Шмеля. Козявочка начала бояться и спряталась с другими молодыми козявочками ещё дальше в болотную траву. Но здесь — другая беда: двух козявочек съела рыбка, а двух — лягушка. — Что же это такое? — удивлялась Козявочка.— Это уж совсем ни на что не похоже… Так и жить нельзя. У, какие гадкие!.. Хорошо, что козявочек было много, и убыли никто не замечал. Да ещё прилетели новые козявочки, которые только что родились. Они летели и пищали: — Всё наше… Всё наше… — Нет, не всё наше,— крикнула им наша Козявочка.— Есть ещё сердитые шмели, серьёзные червяки, гадкие воробьи, рыбки и лягушки. Будьте осторожны, сестрицы!.. Впрочем, наступила ночь, и все козявочки попрятались в камышах, где было так тепло. Высыпали звёзды на небе, взошёл месяц, и всё отразилось в воде. Ах, как хорошо было!.. «Мой месяц, мои звёзды»,— думала наша Козявочка, но никому этого не сказала: как раз отнимут и это… IIIТак прожила Козявочка целое лето. Много она веселилась, а много было и неприятного. Два раза её чуть-чуть не проглотил проворный стриж; потом незаметно подобралась лягушка — мало ли у козявочек всяких врагов! Были и свои радости. Встретила Козявочка другую такую же козявочку с мохнатыми усиками. Та и говорит: — Какая ты хорошенькая, Козявочка… Будем жить вместе. И зажили вместе, совсем хорошо зажили. Всё вместе: куда одна, туда и другая. И не заметили, как лето пролетело. Начались дожди, холодные ночи. Наша Козявочка нанесла яичек, спрятала их в густой траве и сказала: — Ах, как я устала!.. Никто не видал, как Козявочка умерла. Да она и не умерла, а только заснула на зиму, чтобы весной проснуться снова и снова жить. 1883 |