Вид бабушки поразил Настю. Они не виделись всего каких-то полгода, но можно было подумать, что с десяток лет. Уезжая, Настя простилась с хлопотливой пожилой женщиной, никогда не сидевшей без дела, − а теперь перед ней стояла изможденная старушка. Глубокие морщины пересекали ее щеки, большие черные глаза потускнели, спина согнулась, как от невыносимой тяжести. Весь вид свидетельствовал о глубокой печали.
− Настенька, − обняла она внучку и заплакала. − Покинуло меня счастье жизни моей. Как же мне горько! Пойдем в дом, попрощаешься с твоим дедушкой.
Дальнейшее Настя воспринимала, как в тумане. Душевная боль переполнила ее. Изо всех сил стараясь не потерять сознание, она двигалась, что-то говорила, держала свечку во время отпевания, бросила вместе со всеми горсть земли на могилку, но делала это по инерции.
− Когда матери поедешь? − спросила бабушка после похорон. Они сидели в беседке, когда-то с любовью сооруженной дедушкой. Все уже разошлись, и только старшая дочь бабушки Лиза хлопотала на кухне.
− Я уже была у нее. − Внучка рассказала о посещении монастыря. − Это навсегда. Она не вернется.
Ей очень хотелось плакать, но слез больше не было.
− Ба, как же ты будешь одна? Давай я перейду на заочный и приеду к тебе. Пойду работать и тебе помогать. И саду руки нужны.
− Нет, внученька, − покачала головой бабушка, − ты учись. Со мной Лизонька поживет. А помру: продадите дом да поделитесь, мы с дедушкой завещание оставили, никого не обидели. Вот только сил бы набраться да к Галочке съездить, попрощаться. А там и собираться стану, − чего одной небо коптить?
− Ба, не говорит так. Хочу, чтобы ты жила долго-долго. Ты у меня одна осталась, больше никого нет. Живи, пожалуйста!
− Что ж так? Неужто до сих пор у тебя нет паренька?
− Никого у меня нет. − И Настя горько вздохнула.
− Ничего, вся жизнь впереди. Еще встретишь хорошего человека. С отцом повидаться не собираешься?
− Не знаю. Понимаю, что надо, но не могу себя заставить.
− Не хочешь, − не насилуй себя. Он вам такое зло причинил. Только на чужом горе счастья не построишь.
− Он же построил.
− Подожди, ему еще аукнется. Ты побудешь у меня? А то Лизонька хочет домой съездить, а потом уж вернется совсем.
− Побуду. Неделю у тебя поживу. С Наташей хочу повидаться, в лицей сходить.
− Вот и ладно.
Через пару дней Настя созвонилась с Наташкой. Та взвизгнула от восторга, но, когда узнала об их горе, взгрустнула: дедушка Артур всегда был с ней приветлив и ласков.
− Не знаешь, как там наши, как лицей? − поинтересовалась Настя. − Да, − как ты сессию сдала?
− Хорошо. − Голос Наташки повеселел. − Без трояков, мне теперь светит стипендия. Мелочь, конечно, но приятно. Ирка Соколова со своим Сашей уже живут открыто, родители не препятствуют. Если честно, в лицее не была давно, как-то не тянет. Ты надолго?
− На неделю. Приезжай ко мне.
− Ладно, сейчас приеду. Побегу цветов купить − сходим к дедушке на могилку? Хоть попрощаюсь.
Пожив несколько дней у бабушки, повидавшись с подругой и побродив по родному городу, Настя почувствовала, что ее нестерпимо тянет в Питер. Ничто здесь теперь ее не держало. У нее не хватило сил даже приблизиться к своему дому, − уже за квартал она испытала такую душевную боль, что резко повернула назад.
С Натальей они провели вместе целый день. Подруга выглядела великолепно. Она немного пополнела и, что называется, расцвела. Было видно, что Наташка полностью избавилась от всех прежних комплексов: взахлеб рассказывала о вузовских буднях, восторгалась преподавателями и в будущее смотрела с нескрываемым оптимизмом. В личном плане у нее тоже наметились позитивные перемены. Третьекурсник Володя, о котором когда-то Насте шепнула Белла Викторовна, на днях сделал Наталье предложение и официально попросил у родителей руки их дочери. На что они благосклонно ответили, что не возражают, но пусть это решает сама Наташенька.
− Ну и что ты решила? − поинтересовалась Настя.
− Ничего, − призналась Наташка. − Знаешь: и хочется, и колется. Его родители уже продали дачу и купили для нас однокомнатную квартиру. А я все не могу решиться.
− Но ты его хоть любишь?
− Как ты Вадима − однозначно, нет. Наверно, я так уже и не смогу. Но одной оставаться боязно. А вдруг меня больше никто не позовет?
− Наташа, замуж выходят не от одиночества, а по любви. Куда тебе спешить? Еще только первый курс. Если любит, подождет.
− А вдруг не захочет ждать?
− Делай, как знаешь, тебе решать. Только смотри, чтоб не получилось, как с твоей мамой. Выскочишь, а там один ребенок, второй − и прощай учеба.
− Нет, что ты! Пока не окончу институт, никаких детей.
− Ага, так они тебя и будут спрашивать. Сами появятся, оглянуться не успеешь.
− Не появятся, − засмеялась Наташка, − я способ знаю. Ну а ты как? Что-нибудь о нем слышно?
− Ничего. Бросил институт и пропал. Ни одной весточки. Его мать с теткой совсем без денег остались.
− А чего вы тогда разбежались? Поругались? Ведь все у вас было хорошо, я же помню.
Настя молчала. Наталья, не дождавшись ответа, кивнула: − Понятно. Вообще-то я догадываюсь, в чем дело. Ладно, не хочешь, не говори. У моего братика сейчас связи в Москве завелись. Такой видный стал, девки пачками вешаются. Одна москвичка, дочка академика, по нему прямо умирает. Но он пока держится, не поддается. По-моему он по-прежнему по тебе сохнет. Может, пожалеешь парня? Мы бы с тобой родственницами стали.
− Наташа, бросай эти разговоры. Я хочу добиться в жизни чего посущественней. Знаешь, я, наверно, завтра уеду. А ты не забывай меня, будем созваниваться. Надумаешь замуж, на свадьбу приеду, чего бы мне это не стоило. |
